Ася Кравченко - Здравствуй, лошадь!

— Какая милая песня!

— Спасибо, — послышался растроганный голос кошки Машки.

— Кто-нибудь хочет ещё сказать или… спеть? — спросила Халва.

— Нам бы полночь не пропустить с вашими песнями, — крикнул кто-то.

Все загалдели.

— Часы, у кого есть часы?

— Мы думали, после прошлого раза вы уж возьмёте!

— Где мы возьмём?

— А нам куда часы вешать?! На копыто, что ли?

— Так я и знала! — громко сказала Халва. — Опять никто не взял часы!

— Ой, не могу! — на весь лес захохотал Руслан. — Все желание придумали?

Звери галдели.

— Соня! — позвал в темноте Кабачок. — У тебя нет часов?

— Есть, — отозвалась Соня. — Но я ничего не вижу.

— У нас есть часы! — сказал Кабачок. — Пропустите к лунному лучу!

Все посторонились. Соня шагнула в лунный луч.

— Осталось две минуты! — в волнении прошептала она.

— Две минуты! — как эхо повторили звери, засуетились и бросились к воде.

— Пустите!

— Подвиньтесь!

— Без одной! — громко сказала Соня и зачерпнула пригоршней воды.

Хлюп!

Плюх!

— Мой хвост! Отдайте хвост!

— Кому нужен ваш хвост?!

— Пора! — крикнула Соня.

И тут раздался невероятный «буль!».

Соня на мгновение подумала, что выпили всю воду. Ей даже стало жаль, что здесь больше никогда не будет источника. Она набрала в рот воды. Вода была ледяная, на зубах скрипел песок. «Что же мне загадать? — Соня в отчаянье поняла, что ничего не придумала. — Хорошо учиться… Ерунда какая! Чтобы у меня была лошадь… Зачем мне лошадь? У меня есть Кабачок. Чтобы мы выиграли соревнования… Ох, нет! Совсем по-детски. Папа бы загадал, чтобы я выросла хорошим человеком. А мама?.. Наверное, чтобы не было дизентерии».

Соня была готова заплакать, к тому же она поняла, что уронила часы. «Кабачок», — позвала она. Но вокруг всё так хлюпало, что Сонин голос утонул вместе с часами. «Часы-то папины, — думала Соня. — Надо доставать». Она пошарила рукой в ледяной воде. «Как холодно! И ничего не видно! Ах да, у меня же есть бенгальские…» Она чиркнула спичкой.

А дальше… Никто в точности не может сказать, что случилось дальше. Потому что вдруг все бросились наутёк. Кто-то ясно видел огненный шар. Кто-то говорил, что упала звезда. Впрочем, все были уверены, что если какие желания и сбудутся, то загаданные в эту весеннюю ночь…

Когда догорел бенгальский огонь, Соня обнаружила, что вокруг никого нет. «Зато часы нашла», — подумала она, дрожа от холода, и позвала:

— Кабачок!

— Я тут! — Кабачок вышел из лесу. — Не знаешь, что это было?

— Что? — не поняла Соня.

— То, что горело?

— Бенгальский огонь!

— Это ты устроила? — недоверчиво спросил Кабачок.

— Я! Хочешь, ещё зажгу? У меня ещё девять штук!

— А все-то перепугались, — хихикнул Кабачок.

Они шли и жгли бенгальские огни. А когда они подходили к конюшне, Кабачок сказал:

— Мне кажется, у меня сегодня получилось…

— Что?

— Пить и думать одновременно…

— А что ты загадал?

— Я загадал, чтобы всё было хорошо.

— Что всё?

— Ну, вообще всё, — ответил Кабачок. И Соня подумала, что более стоящего желания ей, пожалуй, не придумать.

И теперь, если ей кажется, что всё хорошо, она знает: это потому, что одна рыжая лошадка так захотела.

— Подумаешь! — говорила Соня, седлая Кабачка. — Мы тобой и не через такие препятствия прыгали.

Кабачок был не в духе:

— Кто их вообще выдумал, эти дурацкие соревнования!

— Что с тобой? Ты же любишь прыгать.

— Я не люблю проигрывать… — проворчал Кабачок.

— Мы выиграем!

— Я не обгоню этих долговязых…-

— Длинные ноги ещё не всё. Главное — умение, ну и… везение!

— Легко сказать. — Кабачку было тоскливо.

— Всё будет хорошо! — уговаривала Соня. — Смотри-ка, кошки пришли за тебя поболеть… Ой, что это с ними?!

Котята были все в зелёных пятнах.

— Пойду выясню… — Кабачок отвлёкся от неприятных мыслей.

— Только бегом, нам скоро на старт! — сказала Соня.

— Что это с вами? — спросил Кабачок.

— Эпидемия! — ответил Полосатый.

— Что?!

— У конюха ветрянка. И нас намазали зелёнкой!!! — сообщил Поперечный. — Маме Халва посоветовала.

— Почему зелёнкой?

— Как только болезнь собирается напасть, мы раз — ложимся в траву, и нас не видно, — объяснил Полосатый.

— А как же я? Если я лягу в траву, меня будет видно… — забеспокоился Кабачок.