Владимир Бондаренко - Пять забавных медвежат

Особенно тяжело осенью стало. Дожди пошли. Давно уже вызрело яблоко, переспело даже, разрумянилось, что зорька утренняя, а медведь всё не шёл за ним. Стоял Енот под дождиком, прикрывался исхлёстанным дырявым лопухом, прыгал с лапки на лапку, грелся, приговаривал:

— Сейчас надо особенно начеку быть. Ночью да при такой погоде и не уследишь, как сорвёт кто-нибудь яблоко, а Михайло Иваныч на меня будет думать.

Медведь и забыл давно о яблоке, спать уж на зиму в берлоге своей завалился. А Енот всё ждал его, прикрывался от дождя лопухом, прыгал с лапки на лапку, грелся. А по ночам откликался в темноту на каждый шорох:

— Эй, кто это там? Проходи мимо. Здесь я, Енот, под яблоней прыгаю, медвежье яблоко караулю.

Раздобыл Заяц магнитофон, прибегает к медведю.

— Порычи, Михайло Иваныч.

— Это зачем же ещё?

— Да ты уж порычи, пожалуйста, ты ведь привык на всех-то рычать.

— Ну это когда в дело, а так, без дела, зачем я на тебя рычать буду?

— Ну, пожалуйста, Михайло Иваныч… Ну, ну, ну за будущую мою провинность, авансом, сегодня порычи на меня.

Порычал медведь:

— Р-р-р.

— Ой, — сморщился Заяц. — Ну что ты как порычал? Вот я, Заяц, можно сказать, никто, паутинка невидимая, стою перед тобой, перед медведем, и у меня даже коленки не подрагивают. А ты так рявкни, чтобы мне сразу во-он где быть захотелось.

И рявкнул медведь во всю пасть свою медвежью:

— Р-р-р!

Так и заходили у Зайца уши на голове, как ножницы. Поймал он медвежий рык на магнитофонную ленту, сказал:

— У-ух, вот это ты рявкнул, Михайло Иваныч, до дрожи пронял! Дня три теперь, гляди, твой рёв в ушах стоять будет. Очень хорошо, очень… А теперь скажи так: «Ты зачем сюда идёшь? Проходи мимо».

— Это зачем же я эту чепуху говорить буду?

— Ну, пожалуйста, Михайло Иваныч, долго тебе, что ли? А я тебе потом спасибо скажу.

— Нужно мне твоё спасибо. Я столько лет жил без него и ещё столько проживу.

— Ну хорошо, Михайло Иваныч, не хочешь за спасибо, скажи просто так.

Сказал медведь:

— Ты зачем сюда идёшь? Проходи мимо.

— Ой, — сморщился Заяц. — Ну что ты как сказал: «Проходи мимо». Словно тебя три дня не кормили… Вот я, Заяц, можно сказать никто, паутинка невидимая, стою перед тобой, перед медведем, и мне нисколечко не хочется идти мимо. А ты так рявкни, чтобы у меня ноги сами собой заработали и куда подальше меня вынесли.

И рявкнул медведь во всю грудь свою медвежью:

— Ты зачем сюда идёшь? Проходи мимо!

Аж жёлуди с дуба посыпались…

Поймал Заяц медвежий рык на магнитофонную ленту, покачал головой:

— Эх, вот это ты рявкнул сейчас, Михайло Иваныч, насквозь своим голосом прошиб. Я и не думал, что ты можешь рявкать так… А сейчас скажи так: «Это мой Заяц, никогда не смей его трогать».

— Знаешь что, — медведь привстал с лавки, — беги-ка ты отсюда, пока я не рассердился, а то как зафутболю.

— Н-не надо, не надо меня футболить, Михайло Иваныч. Я сам убегу, у тебя жить не останусь. У меня свой домик есть, зачем я тебя стеснять буду. Ты скажи только вот те самые слова, я и убегу.

— Да сколько же я ещё кричать-то могу? Я и так уж укричался до пота.

— Ну, пожалуйста, Михайло Иваныч, — просил Заяц. — Ведь сказать же совсем немножко надо: «Это мой Заяц, никогда не смей его трогать». А может, от этих-то от твоих слов вся моя дальнейшая заячья жизнь зависеть будет.

Сказал медведь:

— Это мой Заяц, никогда не смей его трогать.

— Ой, — сморщился Заяц. — Ну что ты как сказал? Разве такие великие слова так говорить надо? Ты скажи так, чтобы всем ясно было, что заяц твой и никому его трогать не разрешается.

И рявкнул медведь из последней мочи:

— Это мой Заяц! Никогда не смей его трогать!

— Ой, Михайло Иваныч, ой, как ты сейчас сказал! Я даже присел от страха. Попроси я тебя второй раз сказать так, не сумеешь поди. Но мне второй раз и не надо, мне и одного хватит.

Закрыл Заяц свой магнитофон и отправился домой. Только пришёл, только есть собрался, смотрит, а Волк вышагеливает по тропиночке и — раз! — свернул к заячьей избушке. Как увидел это заяц, так сразу же — чик! — и включил свой магнитофон. Ка-ак магнитофонная лента рявкнет медвежьим басом: