Михаил Чернолусский: Золотой след (легенды, сказки)

Тягостная жизнь началась для Савелия. Днем — расспросы, допросы, никуда не спрячешься от людей, а ночью — бессонница, тревога, чтобы коня не увели. Не мог долго переносить такое страдание гармонист, привыкший к вольной жизни. Запил он с горя. В это самое время к нему и пожаловали гости — два богатых купца из Стародуб-города. Стали они предлагать Савелию:

— Послушай, Савелий, не печалься ты и не майся. Даем мы тебе верное слово, а хочешь — на бумаге, за подписями и печатями, оформим все по закону, что обязуемся мы до самой смерти твоей обувать, одевать и кормить тебя, на гулянку деньги давать тебе; и чего бы ты ни пожелал сверх того хоть дворец построить, хоть в заморское путешествие отправиться, — всякое такое желание твое исполнять обязуемся также. С тебя же мы ничего не требуем, только отдай нам коня своего по кличке Хозяин.

Зачесал затылок Савелий. Уж очень заманчиво было предложение, да коня жалко. Думал он, думал и согласился.

— Пусть будет по-вашему, — сказал. — Нет у меня такого умения, чтоб золотом владеть. Не уродился на то.

Увели купцы Хозяина. А Савелий с того дня и хромку свою на сеновал забросил.

Через несколько дней пошел он в Стародуб коня проведать. Но купцы не пустили Савелия в конюшню, побоялись почему-то.

— Уговору такого у нас не было, — сказали они. — Иди обратно.

Савелий начал было спорить с купцами, но те пригрозили ему:

— Имей в виду, парень, мы можем доказать, что жеребца ты украл, и тогда вообще ничего от нас не получишь. Заруби себе это на носу.

Так и ушел Савелий, не повидав коня.

У купцов между тем дело не очень-то клеилось. Оградили они двор высоким частоколом, выровняли дорожку, песком её посыпали и вывели из конюшни жеребца. Провели его по краю дорожки так, чтобы обратный след можно было проложить и ещё два раза провести из конца в конец. В первый проход конь оставил золотые подковки, а когда снова его повели — серебряные. В третий же раз отпечатались копыта на земле, и все.

Заволновались купцы, отвели жеребца в конюшню и стали совещаться: в чем дело? Решили, что конь пока не обжился на новом месте. Однако на второй день и вовсе золотых подковок не получили, серебряные собрали только с одного прохода. Стали они кричать на коня, подхлестывать его кнутом. Но не помогло это. Тогда купцы придумали: наняли мужиков и оградили крепкой изгородью весь луг возле речки. Выпустили Хозяина. Но и на лугу не оставлял он золотых следов. Рассвирепел тут один из купцов, привязал коня к дереву и стал хлестать его мокрым кнутом. А второй пустил в ход палку.

С этого дня Хозяин и вовсе захирел: припадать стал на переднюю ногу.

Купцам ничего не оставалось, как отвести к Савелию коня и потребовать обратно свою расписку. Так они и сделали.

Стал Савелий отхаживать друга своего, но коня словно подменили.

— Жилка у него лопнула, — сказал сосед. — Есть такая у коня жилка жизненная. — И посоветовал: — Сходил бы ты, Савелий, в лес к Шмелю, лесному мудрецу и волшебнику. Может, он тебе советом поможет.

Пошел Савелий в лес. Шмель, как услыхал, в чем дело, замахал в гневе руками.

— Сгинь, сгинь! Убил ты свою душу. Корыстью своей. Не в твоей конюшне, а на дороге золотые подковки лежали. Не для тебя, значит, одного, а для всех людей. Запомни, несчастный бражник, поделом тебе. Не заиграет больше твоя хромка. И не быть в неволе золотому следу! Сгинь…

Вернулся Савелий от Шмеля ночью, в грозу. Сосед видел в окно, как он шел по дороге понурив голову.

Рано утром Савелий вывел коня из сарая и огородами повел к лесу. На Дальнем лугу остановился, снял с коня уздечку. Прижался Савелий лицом к горячим лошадиным ноздрям и сказал:

— Прости меня, друг, если можешь. Поганый я человек. Возвращаю я тебе твою волю. Живи, как знаешь, — и отпустил коня на все четыре стороны.

С той поры Савелий как в воду канул. Никто не знает, куда человек делся.

А конь прижился у лесника. И не один год он верно служил своему новому хозяину, но золотых следов на земле уже не оставлял.

Много раз слыхал я от земляков о золотых Марфиных руках, что жила, мол, в Забаре при наших прадедах первая по всем временам ткачиха, кружевница, вышивальщица и многих других дел мастерица по имени Марфа, по прозвищу Кольчуга, и что с той поры, как Марфа, по прозвищу Кольчуга, и что с той поры, как Марфа померла, и по сей день повелось в Забаре говорить про каждую лучшую рукодельницу, что у неё золотые Марфины руки.

Признаться, я так бы никогда и не узнал доподлинно всю необыкновенную историю жизни и смерти Марфы Кольчуги, если б однажды не заинтересовался сказочной красоты узорами на самотканых рушниках Дарьи Васильевны. Вопрос за вопросом, и рассказала мне моя хозяйка, почему в Забаре так много хороших рукодельниц, откуда все пошло. Оказалось — от Марфы Кольчуги. Потом я с другими забарскими женщинами разговаривал, и когда все узнал и все понял, сам стал людям рассказывать эту простую и прекрасную, как песня, историю.