Дик Кинг-Смит - Школьная мышь

— Почему ты живёшь совсем одна в школе?

— Я же школьная мышь.

— Да, но почему одна? Я хочу сказать, у такой хорошенькой девушки должно быть множество поклонников.

— Нет, — сказала Флора.

— О! — сказал Бой.

Две такие разные мыши долго сидели молча теперь уже в залитой светом комнате.

Наконец Флора заговорила.

— Бой, — сказала она.

— Да?

— Я могу называть тебя Бой?

— Конечно, Флора.

— Ты собираешься остаться здесь, в школе?

— Конечно собираюсь. Ты, которая всю жизнь была свободной, могла идти куда хочешь, делать что хочешь, и представить себе не можешь всю радость свободы для такого, как я. Раньше я жил в тюрьме, но больше так не будет.

— Тогда мы должны составить план. Скоро в школу придут люди, и они не должны увидеть тебя.

Тут ей в голову пришла мысль.

Недавно она прочитала в книге по естествознанию про мимикрию. Она не знала, как правильно произносится это слово, но по картинкам поняла, что оно значит. На одной был изображен тигр, полосатая шкура которого сливалась с джунглями. На другой — птица тусклого жёлто-коричневого цвета, почти незаметная в гнезде среди зарослей травы.

— Если ты хорошенько испачкаешь свою шкурку, — предложила она, — то станешь почти незаметным.

— Нет, — сказал Бой. — Прости, Флора, но на это я никогда не соглашусь. Я всегда гордился своей чистотой, малейшее пятнышко меня очень расстраивает. Не выношу неопрятных мышей.

«Ну, тогда тебе не очень понравится мой отец», — подумала Флора, глядя, как Бой снова принялся чистить шкурку.

— Значит, тебе придётся прятаться весь школьный день. Мы должны найти надёжное место, и побыстрее. Дай подумать.

«Он должен спрятаться где-нибудь под полом, как мама и папа в учительской, — думала она. — Может, туда? Нет, там он будет слишком далеко от меня. Должно же быть какое-то подходящее место в этой комнате?»

Флора стала бегать вокруг в поисках такого места, и почти тут же ей повезло. В одном из углов класса стояла раковина, в которой дети мыли кисти и баночки после уроков рисования. В полу была прорезана дырка для трубы, которая шла от раковины. Между трубой и краем дырки было вполне достаточно места, чтобы туда пролезла мышь.

Флора спустилась вниз и обнаружила, что там очень удобно и Боя ничто не побеспокоит, разве что иногда звук текущей по трубе воды.

— Бой! — крикнула она. — Спускайся сюда, быстрее! Вот теперь, — сказала она, когда он спустился к ней, — тебе нужно просто оставаться здесь весь день и не шуметь. А лучше всего — хорошенько выспаться. Я зайду за тобой после уроков.

— Но, Флора, — удивился Бой, — разве ты не останешься здесь со мной?

— Нет, ты же помнишь, что я школьная мышь. Мне нужно очень многому научиться.

— Я что-то не очень это понимаю, — вздохнул Бой.

Вдали раздался какой-то звук, и школьная дверь открылась.

— Сейчас я не могу тебе этого объяснить. Нужно поторопиться, не то я опоздаю на урок.

В темноте глаза Боя светились красным.

— Я буду скучать по тебе, — тихо сказал он.

— А в это время семейство школьных мышей устраивало себе дом среди тюков соломы. Еды там было достаточно, в пропущенных комбайном колосках оставалось ещё много зёрен ячменя. В соломе было тепло и безопасно. Одним словом, комфорта вполне хватало, впрочем, и врагов хватало тоже.

Рана Драного Робина зажила очень быстро, но крики совы по ночам напоминали ему о том, как близка была гибель. Кроме сов их убежищем интересовались лисы и старый одичавший кот.

— Главное — не выходите наружу, — учила мышат Гиацинта. — Тогда вы будете в безопасности. Кошки, лисы или совы не могут пробраться между тюками.

Зато это смог сделать кое-кто другой.

Однажды ночью, примерно через неделю после первой встречи Флоры и Боя, в тюках соломы, как обычно, кипела жизнь. В холодном январе здесь нашли пристанище множество разных грызунов. В десятках проходов между тюками жили крысы, полёвки, землеройки и большое количество мышей, включая не только домовых мышей, но и одиннадцать школьных.

Сидящая на ветке дуба сова-неясыть заметила возле кучи соломы странное маленькое животное, скользившее по земле так, словно у него не было ног. Зверёк был красновато-коричневого цвета, с белым брюшком и не больше восьми дюймов длиной. На мгновение он замер перед щелью между двумя тюками, подняв переднюю лапу и встопорщив короткий хвост. В тот момент, когда сова сорвалась с ветки, ласка исчезла в проходе. Сова сделала круг, вернулась на свою ветку и прислушалась. Её слух был таким острым, что она ясно разобрала шорох внутри, короткую возню и внезапно оборвавшийся отчаянный писк.