Спиридон Вангели - Панталония — страна чудаков

Тут доктор явился. Увидел новые ботинки, побледнел, закричал, побежал жаловаться.

Скоро появились королевские стражники. Грозят копьями да саблями.

— Если не наденешь свои башмаки — в тюрьму посадим.

— Подумаешь, какая ерунда, — сказал Кирикэ. — Конечно, надену.

Обул ботинки, а стражников из дома выгнал.

— Нуцу! — позвал он сына. — Мне нужен холм.

— Какой ещё холм? — удивился Нуцу.

— Хороший и крутой, чтоб можно было на санках кататься.

— Есть такой холм, — сказал Нуцу. — Пойдём покажу.

Забрались они на вершину холма. Отец в новых башмаках длинноносых, Нуцу — в валенках. Так получилось, что башмаки эти вроде бы на санки похожи. Нуцу на эти санки уселся, ухватился за изогнутые носки, и покатили они вниз с холма. Со свистом и гиканьем. И до десяти не успели сосчитать, как оказались внизу, в долине.

Эге! Такие санки ещё поискать надо! Не зря за ними все собаки и щенки увязались.

Сапожник наш был хоть и крошечным, но очень добрым человеком. Сажал он на свои санки-башмаки по двое да по трое крошек. А если места не хватало, крошки друг другу на плечи залезали, за бороду Кирикэ держались, так и мчались с горы.

А уж если санки переворачивались, то все, конечно, летели кто куда — в глубокие сугробы.

— Цып! Цып! Цып! — кричал Кирикэ, и ребята вылезали из снега. Один хромал, другой кряхтел, третий в ладони дул.

— Ещё хотите? — смеялся Кирикэ.

— Ещё! Ещё! Ну хотя бы разок!

— Ну, садитесь! Поехали! Но-о, мои санки-башмаки-лошадки!

А жена сапожника Килина всё это время колотила в старый медный казан, звала его домой в королевство Пятница, а то забыл крошка Кирикэ пообедать. Наконец она потеряла терпение, схватила горшок борща и побежала на верхушку холма. Приятно поесть борща на макушке холма: пар валит, снег вокруг лежит, весело!

Наелись борща и давай опять кататься. И даже Килину на санки усадили вместе с пустым горшком.

И так пошёл день за днём, неделя за неделей. Во всей Панталонии стали рассказывать про чудесные санки-башмаки. А у Кирикэ как-то незаметно и щёки стали румяными.

— Ты знаешь, Килина, — сказал однажды Кирикэ, — в груди у меня колоть перестало. Похоже, я сам стал доктором.

— Тоже мне доктор, — засмеялась Килина. — Вот башмаки ты и вправду лечить умеешь. Молотком.

Крошка Кирикэ немного рассердился и резко отвел бороду с груди в сторону.

— Вот тут у меня болело. А теперь — не болит.

— Ещё бы. Целыми днями сидел в сапоге и молотком стучал. В темноте даже камень покрывается плесенью, а сердце тем более.

В скором времени прохожие снова услышали стук молотка Кирикэ. И звучал он как-то повеселее.

— Ты-то выздоровел, — сказала однажды Килина, — но доктор заболел. Сидит дома с повязкой на голове.

— Я его вылечу.

И повёл сапожник доктора с повязкой на голове на макушку холма, усадил на свои чудесные санки.

— Но, мои лошадки! — крикнул Кирикэ, и они помчались вниз, в долину.

Доруца хотела выйти на улицу, сунулась за дверь — а на улице дождь! Побежала к другой двери, с чёрного хода, выглянула за неё, а там тоже дождь. Глянула в окна — и в окнах дождь!

— Во какой большой дождь! — сказала Доруца. — Больше дома! Дождь на весь двор!

Посмотрела она вдаль, на холм.

— И на холме дождь. И над королевским дворцом дождь! Вот это дождь! По всей стране дождь! Наверно, и король дома сидит.

Доруца подсела к окну и начала вышивать. А так как на улице шёл дождь, она задумала вышивать корабль. Понимаете — почему корабль? Слишком много воды! Надо же как-то всё это переплыть.

Король и вправду сидел дома, и весь народ сидел дома, только Крис дома не сидел. С ведром на голове вместо зонта стоял он, мокрый насквозь, у ворот Доруцы. А вдруг дождь перестанет и Доруца выйдет на улицу? Вот будет здорово! А если не выйдет — приятно просто посмотреть на её окно. Даже на её кошку или собаку.

Крис был уже в королевстве Вторник, ему было двенадцать лет и скорей-скорей хотелось дожить до Среды и жениться на Доруце, которая уже ходила в третий класс. Правда, ей он про свадьбу пока не сказал. Стеснялся. Как-то раз начал было:

— До-ру… — а дальше говорить испугался.

«Видимо, вначале надо её поцеловать, — думал он. — Вчера ночью, при луне, все парни в деревне целовались».

Но как её поцелуешь-то? Дело непростое. У колодца, конечно, можно бы. У колодца всегда целуются, это известно.

А между тем настала зима.

Пошёл как-то Крис за водой, а у колодца — Доруца, воду достаёт.