Ганс Фаллада: Истории из Бедокурии: Сказки

В городе, в большущем доме, жила одинокая-преодинокая мышка по имени Рваное Ушко. Совсем маленьким мышонком она побывала в когтях у кошки, и та так поранила и порвала ей ухо, что оно не стояло торчком, как у всех мышей, а было прижато к голове. Из-за этого-то и звалась она Рваное Ушко. Злющая старая кошка сожрала всю мышкину семью — родителей, братьев, сестёр, — и с той поры мышка жила в большущем доме одна-одинёшенька.

Скучно было мышке в одиночестве, и часто она вздыхала, мечтая о том, как бы найти подругу для игр, а ещё лучше — красавца жениха. Но от вздохов, увы, прок невелик, и ни подруги, ни жениха у Рваного Ушка так и не было.

Однажды, когда все в доме, в том числе и злющая кошка, спали, Рваное Ушко сидела в кладовке, грызла кусочек сала и горько сетовала на своё одиночество.

Вдруг она услыхала тихий голосок:

— Хе-хе-хе! Экая ты глупая, слепая мышь! Да выгляни в окно — и увидишь красавца, краше которого в мире нет. Он тоже, как ты, одинок и был бы счастлив познакомиться с барышней-мышкой.

Рваное Ушко глянула вправо, глянула влево, посмотрела на тарелку, где лежало сало, заглянула под тарелку — никого нет. Выглянула в окошко — увидела большой многоэтажный дом, окна которого горели в закатном солнце, а больше ничего.

— Кто со мной говорит? Где ты? И где тот красавец, о котором ты сказал?

— Хе-хе-хе! — отозвался тот же голосок. — Да ты и впрямь слепая! Взгляни на потолок: я сижу как раз над тобой.

Подняла Рваное Ушко глаза: действительно, прямо над головой сидит большой муравей и смотрит на неё.

— А где красавец? — сгорая от любопытства, тихо спросила Рваное Ушко.

— На крыше того дома. Он сидит на водосточном жёлобе, а хвост наружу свесил, — ответил муравей.

Снова Рваное Ушко выглянула в окно — и вправду, на водосточном жёлобе, свесив хвост наружу, сидит мышь с молодецкими усами и внимательно осматривает улицу.

— Скажи, муравей, почему он там сидит? — удивилась Рваное Ушко. — А вдруг он упадёт и разобьётся?

— Видать, тоже скучает в одиночестве, — ответил муравей, — поэтому сидит и высматривает, не покажется ли на улице какая-нибудь мышка.

Рваное Ушко взмолилась:

— Дорогой муравей, скажи, как мне пробраться к нему. А за это я тебе всё сало отдам.

Муравей задумчиво погладил передними лапками свои мощные челюсти, почесал задними брюшко и произнёс:

— На что мне твоё сало? Я его не ем. Я люблю сахар, мёд и повидло. Там, где я прохожу, тебе не пройти. Я пролезаю через замочную скважину, а для тебя она мала.

Но Рваное Ушко так упрашивала и умоляла муравья, что он в конце концов обещал подумать и завтра вечером сказать, как ей перебраться на соседнюю крышу.

И вот настал вечер. Мышка снова встретила в чулане муравья и с замиранием сердца спросила, знает ли он путь.

— Путь-то я, положим, знаю, — ответил хитроумный муравей. — Вот дашь мне леденец, тогда и укажу его.

— Ах! — жалобно воскликнула Рваное Ушко. — Да где же я его тебе возьму? Единственный леденец, о котором мне известно, лежит у хозяйки на ночном столике. Встав утром, она всегда сосёт его, чтобы весь день у неё был сладким.

— Вот и принеси его мне! — холодно сказал муравей.

— Да как же я его принесу? — испуганно воскликнула Рваное Ушко. — В спальне ночует злобная старая кошка, которая сожрала моих родителей, братьев и сестёр. Чуть она меня услышит, мне тут же придёт конец.

— Как ты леденец добудешь, твоё дело, — равнодушно промолвил муравей. — Но пока я его не получу, ты не узнаешь, как пройти к жениху.

Как ни плакала, как ни просила, как ни умоляла Рваное Ушко, всё было напрасно: без леденца муравей отказывался рассказать дорогу. Делать нечего, побежала она, стараясь не стучать коготками, из чулана в кухню, из кухни в столовую, из столовой в кабинет, из кабинета в гостиную. А оттуда, ступая ещё неслышней, она прокралась в спальню.

Шторы в спальне были плотно закрыты, и человеку показалось бы, что там темно, хоть глаз выколи. Но мыши в темноте видят куда лучше, чем люди. И Рваное Ушко увидела, что её злейший враг кошка — о ужас! — не спит. Она лежит на красивой подстилке рядом с кроватью, куда Рваному Ушку надо залезть, чтобы добраться до леденца на ночном столике, — лежит, потягивается и хищно облизывается, словно она страшно голодна.