Ганс Фаллада: Истории из Бедокурии: Сказки

— Подожди немножко, всё переменится. Твои сёстры несут золотые и серебряные яйца, но ты предназначена для большего. Из тебя сварят бульон, который оживляет мёртвых.

Эти слова чародея услыхала его служанка, злая, скверная девчонка, мечтавшая выучиться на ведьму, и пробормотала:

— Бульон, который оживляет мёртвых? Да ведь он, небось, больших денег стоит…

И когда могущественный чародей уехал в гости к своему другу волшебнику, служанка поймала невезучую курицу, зарезала, ощипала, опалила, выпотрошила, бросила в горшок и стала варить живой бульон. Но только вода закипела, забурлила, из горшка послышалось кудахтанье:

— Ко-ко-ко, какая же я невезучая! Ко-ко-ко, какая же я невезучая!

Перепугалась служанка-ведьма, схватила с огня горшок, вытащила ложку, вилку и нож и принялась торопливо есть курицу. Она, глупая, решила, что если съест курицу, та перестанет кудахтать и чародей ничего не узнает.

А чародей в это время сидел в доме у своего друга волшебника. Они уже обменялись новостями, какие знали, и теперь для развлечения показывали друг другу разные колдовские фокусы.

— А что это у тебя в ухе? — спросил чародей у своего друга и вытащил оттуда длинного-предлинного, наверно с метр, червяка. — Не следишь ты за ушами, ишь какую дрянь развёл в них.

И чародей выбросил червяка за окошко.

— Да и ты тоже хорош, — отвечал волшебник. — Какой огород у тебя в ушах! Давно, видно, не мыл, раз у тебя в них редиска выросла.

С этими словами он выдернул у чародея из уха пучок редиски, большую жёлтую репу, а в довершение ярко-зелёный огурец ещё подлиннее червяка. Затем он дунул, и овощи, вспорхнув со стола, вылетели на улицу и один за другим попадали в корзинку проходившей мимо женщины. Та решила, что пошёл редисочный снег, или огуречный дождь, или реповый град, перепугалась и со всех ног кинулась бежать. Оба волшебника смеялись до слёз.

— А вот сейчас я тебе покажу такое, чего ты ещё не знаешь, — похвастался хозяин-волшебник.

Он снял с себя халат, расправил рукав наподобие трубы и сказал:

— Стоит мне посмотреть в этот рукав, я увижу всё, что захочу, на любом расстоянии и сквозь любые стены.

— Ну тогда скажи, что делается у меня дома, — попросил могущественный чародей.

— У тебя дома, — начал волшебник, глядя в рукав, — на столе стоит тарелка бульона, а за столом сидит девчонка и обгладывает куриную ножку.

— Что! — в страшном гневе вскричал могущественный чародей. — Она зарезала курицу, из которой я собирался сварить живой бульон?! Немедленно лечу домой!

Он трижды хлопнул по стулу, на котором сидел, стул превратился в огромного орла, взмахнул крыльями, вылетел из комнаты и стремительно взмыл в поднебесье. Чародей мигнуть не успел, как уже был дома.

Ведьма в страхе выронила из рук обглоданную куриную ножку, заревела и принялась канючить:

— Я больше не буду! Я больше не буду!

Но это ей не помогло. Чародей схватил с умывальника стеклянный пузырёк и громко гласно приказал:

— Полезай туда!

При этих словах ведьма стала съёживаться и вдруг струйкой дыма скользнула в пузырёк.

Чародей плотно заткнул его пробкой, повесил на шею орлу и велел:

— Лети к себе домой. Я не хочу, чтобы мой друг подумал, будто я присвоил его стул. Передай ему, чтобы он никогда ни под каким видом не выпускал ведьму из пузырька, не то она натворит больших бед. И скажи, что теперь, когда он захочет узнать, какая погода на дворе, ему достаточно глянуть на ведьму в пузырьке. Если губы у неё поджаты, погода хорошая, а если она показывает язык, скоро пойдёт дождь.

«Р-р-рум-м!» — проклекотал орёл, взмахнул крыльями и полетел выполнять приказание.

А чародей прошёл по дому и по двору и собрал всё, что выкинула ведьма: перья, потроха, голову. Недоставало только ножки, которую ведьма съела.

— Ничего, — сказал чародей, сложил всё вместе и произнёс заклинание. В тот же миг перед ним встала живая курица. Правда, тут же упала: она ведь была одноногая и не могла стоять.

— Не беда, — опять промолвил чародей и отправился к искусному золотых дел мастеру. Тот сковал курице ногу из золота и приставил на место, да так ловко, что она бегала на золотой ноге ещё лучше, чем на настоящей.

Курица была безумно рада, что новая нога у неё блестит и сверкает, совсем как оперение у величественного, блистательного петуха, а на каменных ступеньках стучит так звонко, словно десяток квочек кудахчут разом, оповещая о том, что снеслись.