Каштру Сороменью - Истории Черной Земли

Теперь Иала-Маку проводил дни, сидя во дворике, куда выходили двери хижин, в которых он жил со своими тридцатью женами. И еще у него была рыжая собака. Она тоже состарилась и разучилась лаять, потому что ей не приходилось теперь ходить на охоту. Она только выла по ночам на луну или когда кто-нибудь умирал в селении.

Там, в тени хижин, старый вождь принимал по старому обычаю людей, приходящих к нему, плел циновки из тростника, вытаскивая один за другим тонкие стебли из огромного деревянного чана, наполненного водой. Когда пальцы его застывали, множество раз погружаясь в прохладную воду, Иала-Маку протягивал к солнцу старческие сморщенные руки и беседовал со своей рыжей собакой, неотлучно сидевшей подле него. Потом он выкуривал трубку, набитую табаком и лиамбой, и снова начинал работать. Даже когда другие вожди, хотя и не столь великие, как он сам, приходили повидать старика и посоветоваться с ним, Иала-Маку обычно не прекращал работу. И всегда он испытывал большую радость, когда те восхищались его циновками. Время от времени старый вождь, не спеша вынимая из воды все новые стебли, поднимал голову, собирался с силами и решительным голосом давал советы. Он знал, кого надо убить из восставших вождей, какого колдуна, наводящего ужас на народ, сжечь заживо, из какого селения прогнать замужних женщин, у которых не родятся дети.

И все прислушивались к словам старика. А когда в праздничные дни кто-нибудь из вождей приносил хорошие дары, Иала-Маку протягивал ему в ответ только что сплетенную циновку. И хотя она в действительности не представляла никакой ценности, все бывали счастливы, получив такой подарок. Он свидетельствовал о расположении великого вождя.

У Иала-Маку было трое детей, два сына и дочь. Старшего звали Кингури. Он был злой и беспокойный. Младший брат, Иала, боялся старшего брата, но во всем подчинялся ему. И оба одинаково ненавидели и презирали сестру Луежи. Они редко видели ее, только когда приходили проведать мать или отца. А девушка иногда по вечерам сидела у ног старика — она помогала ему плести циновки или вытаскивала острым кончиком ножа червяков, которые беспокоили вождя, разъедая пальцы на его ногах.

По вечерам, вернувшись с рыбной ловли, братья приходили к отцу. Они садились на корточки перед ним и, умирая от скуки, слушали в сотый раз его длинные рассказы — одни и те же истории о делах вождей, о великих подвигах, о соседних странах, где вожди были злыми и трусливыми…

Однажды Кингури, не дослушав историю об одном из великих предков, перебил отца и спросил, почему бунго не пользуются железным оружием, как луба. Старый вождь даже не взглянул на дерзкого сына, он только хлестнул его мокрым тростником и продолжал рассказывать. Потом заговорил о народе луба, обругал его, считая, что луба — воры и пьяницы и не умеют ничего другого делать, как только воевать.

— Вот этими железными копьями, о которых ты спрашиваешь, они убивают друг друга! — гневно сказал старик.

Кингури попросил прощения у отца, но про себя принял решение во что бы то ни стало раздобыть железное оружие. Он решил, что уйдет из родного селения и вместе с покорным Иалой отправится на поиски луба.

Долгое время братья ходили из одного селения в другое, жили на становищах рыбаков и охотников, переплывали на легких челнах реки, но никогда не заплывали в озера, зная, что в их стоячих водах живут злые духи. В поисках луба братья прошли множество дорог и тропинок, они встречали людей из многих племен, но ни у кого не видали железных стрел и копий.

Сидя у входа в хижину, старый вождь Иала-Маку плел циновки и курил трубку. Но руки его дрожали, и мокрые стебли выскальзывали из пальцев. Старик дрожал не от холода, а от гнева. Не проходило и дня, чтобы ему кто-нибудь не жаловался на сыновей, которые ушли искать луба.

В течение многих ночей, когда ветры дули над равниной, свистя и разгоняя тучи, омрачающие небо, грохотали барабаны. Они призывали домой Кингури и Иалу, которые скитались неизвестно где. Но шли дни, а братья все не появлялись и не присылали никаких известий в ответ на призывы отца — великого вождя Иала-Маку.

На далекие чужие равнины долетали голоса барабанов страны Каланьи, и братья слышали их, понимали, о чем они говорят, но только пожимали плечами и хохотали, издеваясь над отцом.

А к старому вождю приходили лишь дурные вести. Люди жаловались, что братья насиловали женщин, поджигали хижины, воровали, много пили вина, а напившись допьяна, устраивали кровавые драки, которые нередко Кончались убийствами. Старый вождь Иала-Маку был в бешенстве.