Дик Кинг-Смит - Магнус-Супермыш

— Ох, только не это, — проговорил Джим. — Мне же тебя не видать было из-за поворота! Ох, Ваше Величество, что я наделал!

Когда Магнус достиг дороги, там на его счастье не было повозок и машин. Во-первых, было ещё раннее утро, а во-вторых, на этот день пришлось воскресенье. И кроме того, эта извилистая дорога никуда особенно и не вела — только к домику Джима и двум-трём фермам. Так что Магнус гнал по самой середине дороги, где ему грозила неминуемая опасность, случись тут проезжать любого вида транспорту. Но хотя сам он и не подозревал о риске, которому подвергал себя, кое-кто сознавал это, и вскоре Магнус услышал голос, слышанный им недавно.

— Ты, полоумный, — окликнул его заяц, который скакал по другую сторону изгороди и глядел на Магнуса искоса большими безумными глазами.

Магнус поднажал ещё быстрее.

— Хочу найти мамочку и папочку, — отозвался он.

— Тебе это не удастся, полоумный, — заявил заяц, с лёгкостью подскакивая вдоль изгороди по полю. — И хочешь знать — почему?

— Нет, — твёрдо ответил Магнус. Он перешёл на галоп, но ему не удалось избавиться от преследующего его безжалостного голоса.

— Тогда я тебе скажу, — продолжал заяц и начал нараспев:

Он повторял, и повторял, и повторял это без конца, и в голове у Магнуса начало всё кружиться, и он, чтобы избавиться от этого безжалостного монотонного пения, ещё быстрее бросился вперёд.

«Будет расплющен, будет расплющен» — вертелось у него без конца в голове, так что он не услышал фургона, который вывернул из-за крутого поворота. А дальше осталась только боль, а потом наступила темнота и тишина.

Крысиный Джим не сразу заставил себя выйти из фургона и взглянуть, что и как. «Я его расплющил», — думал он со страхом. Когда он наконец вышел, то заметил какое-то движение близ дороги в поле. Оказалось — это заяц, который тут же умчался большими прыжками, время от времени становясь на задние ноги и яростно молотя воображаемого противника.

Под фургоном и позади него никого не оказалось. Крысиный Джим принялся лихорадочно шарить в придорожных спутанных зарослях сорняков и ежевики.

Внутри фургона путешественники переговаривались нервным шёпотом.

— Ой, Маркуша, Маркуша, что там случилось?

— Полагаю, какая-то малозначительная катастрофа.

— Ох, дядя Роланд, чего он говорит?

— Небольшая авария.

Затем послышался звук открываемой дверцы фургона. Вслед за тем гудение мужского голоса: «Слава богу… он дышит… вроде ничего не сломано… крови нет… видно, я слегка его задел… скорее домой». И потом звук заводящегося мотора.

Доехав до дома, Крысиный Джим тотчас же бережно отнёс Магнуса внутрь. Положив на кухонный стол подушку, он с нежностью опустил на неё Мышиного Короля, всё ещё не пришедшего в сознание. Потом сбегал к фургону, внёс в кухню кроличью клетку и второпях взгромоздил на стол, думая только о Магнусе. При виде того, кто лежал на подушке, красные глаза Роланда буквально выскочили из орбит.

— Надо привести его в чувство, — приговаривал вслух Джим. — Только как? A-а, знаю. Нюхательная соль! Мама всегда ею пользовалась, когда бабушке бывало плохо… маленькая тёмно-синяя бутылочка… Где же она была?.. Наверно, в шкафчике в ванной. — И он ринулся по лестнице наверх.

— Маделин! Марк Аврелий! — позвал Роланд. — Скорей! Сюда! Смотрите — Магнус!

Маделин стремглав вылетела из спального отсека, Марк, хромая, поспешил за ней.

— Ой нет! — заголосила она. — Он умер!

— Не думаю, Мадди, голубушка, — возразил вне себя от волнения Марк. — Обрати внимание на его респирацию!

— На его — что?

— Он дышит, — объяснил Роланд.

— Детка моя драгоценная! — Маделин проскочила через сетку и побежала по столу. И как раз в этот момент на лестнице послышались шаги Джима.

— Cave hominem! — скомандовал Роланд, но поскольку Маделин не обратила внимания на его призыв, он поднял тревогу, устроив такой тарарам задними ногами, что громкий и гулкий стук мог разбудить мертвеца. В данном случае он разбудил живого.