Юрий Гребеньков - Тайна горы Сугомак

Летом-то рано светает. Но едва дождался Бутыльчик зоревого разлива. С постели поднялся оплывший, в крупном лошадином поту. Чуть с ума не сошел за ночь-то. Холодной водой облился и крикнул, чтоб грибного рассолу несли. Забыл про Егоршу-то. А слуги приказ исполнять не торопятся. Разжигают Бутыльчикову злобу. Потом растолковали ему, почему рассолу-го принести не могут. Окончательно рассвирепел Бутыльчик. Да делать нечего. Принялся на синяки да шишки примочки накладывать. А к Егорше спускаться напрочь запретил. Пускай, дескать, голодной смертью подыхает в подвале, строптивец. Сам же после кошмарной ночи твердо жениться решил. Если будет жена под боком, то и нечистая сила к двоим вряд ли сунется. К невесте сам не пошел. Не захотел обезображенный лик девке показывать. Но слуг послал, чтоб невесту к свадьбе готовили. Сроку для подготовки дал семь дней. И все эти ночи спал, как убитый.

Правда, перед свадьбой-то небольшая заминка наметилась. Девка зауросила. Свое желание объявила. Хочу, мол, на свадьбе от жениха подарок получить. Пускай крепостной мастер Егор Огнев из мраморного камня скульптуру Спиридона Игнатьича сготовит. И чтобы та скульптура подлинное лицо жениха отображала. Иначе о свадьбе речи быть не может.

Желание невесты — закон. Подчиняться приходится. Бутыльчик сам с Егором в переговоры вступил. А парень свои требования выставил. Сделаю такую вещь, и в нужный срок уложусь. Но за работу, хозяин, на волю отпустишь. Бумагу здесь же пиши. И всем необходимым, что для дела потребую, обеспечишь. Бутыльчик мялся, мялся, в конце концов согласился.

Взялся Егорша за новый заказ. Из подвала-то парня опять в мастерскую перевели. Трудится, не покладая рук. К назначенному дню спешит заказ выполнить.

Как ни обижались приказчик да его дружки на Спиридона Игнатьича за синяки да шишки, но перед соблазном свадебной попойки не устояли. В дом к нему в полном составе прибыли.

Невеста с женихом, как водится, гостей встречают. За стол приглашают. А столы от вин да закусок ломятся. До венчания в церкви свадебный ритуал обильным возлиянием отметился. Как только Бутыльчиковы дружки перебрали хмельного, невеста о своем желании объявила. Чтобы перед тем, как в церковь ехать, жених в присутствии гостей подарок вручил.

Спиридон Игнатьич слуг в мастерскую послал. А заказ-то уже готов. Как у мастеров положено, белой холстиной скульптура завешена. Слуги в зал работу Егора внесли. Торгован собственноручно покрывало снял. Восторженный шепот пронесся по залу. Как будто два Спиридона Игнатьича в комнате оказалось. Два брата-близнеца. До того мастерски сумел Егорша Огнев, крепостной камнерез, Спиридона Игнатьича в мраморе воспроизвести. Таким благодушием, такой ласковостью веет от скульптурного изваяния торгована. Словно Спиридон Игнатьич только что соленых груздочков попробовал. Гости из-за стола поднялись. Кинулись скульптуру гладить да рассматривать. Спиридона Игнатьича начали поздравлять. Словно не Егорша Огнев, а сам торгован таким изумительным талантом отличился.

Только невеста Спиридона Игнатьича, как ненастный день, нахмурилась. И тут ружейными курками пружины щелкнули. Гости рты раскрыли, а закрыть не могут. Словно колпак, первое изваяние Спиридона Игнатьича на пружинах назад откинулось. И подлинное лицо Бутыльчика на второй скульптуре открылось. На этом изваянии физиономия у Спиридона Игнатьича лисья-прелисья. Вся ехидством просвечена. В то же время злобная такая, чисто разбойничья. Дай в руки топор, не задумываясь, убивать бросится. А на голове реможный картуз одет. Немного на лоб сдвинут. Тот самый, в котором Спиридон Игнатьич по Каслям щеголял. И бедность свою показывал.

От хохота званых гостей чуть в доме потолок не рухнул. До того забавным это всем показалось. Даже Бутыльчикова челядь со двора к окнам прильнула. А пуще всех невеста хохочет. До слез заливается. И кричит:

— Вызнала характер женишка! Он у меня, оказывается, двуличный. Как за такого замуж пойти?

Потом посуровела и говорит:

— Завязывайте канитель! За двуличного замуж не пойду. Лучше утопиться.

И так глазами сверкнула, что вся забулдыжная компания присмирела.

Лишь Бутыльчик от великой обиды в сени выскочил. И топор там схватил. Обратно в горницу вбежал и с размаху топором по мраморной скульптуре трахнул. Будто на мелкие кусочки сам себя расколол. Как ни крепились его дружки, но выходку Спиридона Игнатьича новым взрывом хохота встретили. Смех-то вовсе Бутыльчика в ярость кинул. Он и кричит собутыльникам: