Добровольский Н - Сказки Смоленского края

Но деваться было некуда, начал хлестать кнутом свою кобылу.

— Ну, милая, ну!

Под сохой что-то хрустнуло, и измученная лошадь пошатнулась, упала и тут же испустила дух. Горько заплакал старик.

— Проклятый камень, если бы не ты, потянула бы моя пегашка еще.

Фома наклонился к лемеху и обомлел: под лемехом лежал закупоренный блестящий котел. «Клад!»— подумал мужик и оглянулся.

На поле никого нет. Старик наскоро отвернул пласт земли, закрыл им котел с золотом, заметил место и пошел пану сказать о несчастье.

Злобно закричал пан, вышвырнул Фому из своих хором и велел всыпать горячих за нерадение.

Мужик поклонился пану за «науку» и поплелся домой. А ночью вернулся на пашню и взял котел с золотом.

— Ой, ой,— развела старуха руками, увидев в котле золото.— Снимет теперь пан с нас шкуру!

— Помалкивай, старуха, помалкивай! Теперь у нас будут и лошадь и корова. Только ты смотри, никому не сказывай. Видишь, сколько! Все теперь наше.

Два дня крепилась старуха, а на третий не выдержала и похвалилась своей кумушке:

— Старик-то мой надысь на панской земле клад выпахал. Теперь мы заживем!

Кумушка тотчас же рассказала об этом своему куму, кум свату, и пошло по всему селу. Услыхал Фома, что его старуха разболтала о котле с золотом, загрустил.

— Что придумать, чтобы пан не поверил этим слухам?

Долго ходил по хате старик, потом взял норот, сплетенный из прутьев, и сказал старухе:

— Надо к завтраму карасей наловить. Поставил Фома на ночь норот в пруду и лег спать, а как только стало светать, пошел в лес, поймал двух зайцев. Вытряс из норота карасей, посадил в него зайцев, окунул в воду и принес домой.

— Господи, боже мой, что это такое? — спросила она.

— Теперь, старуха, в нашем пруду не караси, а зайцы живут.

На вторую ночь Фома вынул из котла часть золота, купил мешок баранок и рассыпал их по двору, на крышу, на крыльцо, а одну даже на плетень повесил. Вышла утром старуха на двор и ахнула.

— Господи, боже мой, что же это такое?

— Гляди, старуха,— отвечает Фома,— дождь из баранок шел, собирай скорей, пока не высохли.

Старуха, не веря своим глазам, принялась собирать в подол баранки.

В тот же день купил Фома трехгодовалого быка, привязал его в чаще к елке и вернулся домой.

Пойдем, старуха, дрова собирать,— сказал он,— а то завтра печь топить нечем.

Пришли в лес. Начали собирать сучья. Но вот в чаще леса раздался глухой тягучий рев. Грохнула старуха дрова и к мужу:

— Господи, боже мой, что же это такое?

— Тише, тише,— сказал Фома.— Это бесы пана дерут!

— Ох, господи! — перекрестилась старуха.— Да как же они его дерут?

— А так: загонят когти в загривок, натужатся и до самых пят всю шкуру снимают. Пойдем, старуха, домой, а то и до нас доберутся!

Прошло несколько дней, сбылись опасения Фомы: услыхал пан о найденном кладе с золотом. Тотчас же послал за мужиком и его старухой гонца, приказал, чтобы явились на панский суд.

Вошли Фома со старухой в панские хоромы, поклонились и застыли у порога.

— Ну, рассказывай, лохмач, куда деваешь мое золото? — грозно спросил пан.

Фома вытаращил глаза и повалился пану в ноги.

— Отродясь, милостивый паи, не видал золотой полушки!

Пан топнул ногой и яростно закричал:

— Волосины в бороде не оставлю. Старуха твоя рассказывает, что ты выпахал мой котел с золотом.

— Милостивый пан! — Фома поднялся на ноги.— Не верьте вы ей, она же у меня дура!

Старуха не вынесла такого оскорбления и громко закричала:

— Господи, боже мой, сорок лет жила — умна была, а теперь дура. Не слухайте его, пане милостивый, нашел он клад. Нашел. Да еще никому рассказывать не велел...

Пан опустился в кресло и спокойно спросил:

— Когда же, бабка, он нашел его?

Старуха, не задумываясь, ответила:

— А незадолго до того, как в нашем пруду вместо карасей стали попадаться в нороте зайцы!

Пан вытаращился на старуху.

— Какие зайцы? Что ты мелешь?

— Вот же крест, два зайца и три карася в пруду поймали!

— Да когда это было? — со злом крикнул пан?

— Лика святого мне не видать: когда из баранок дождь шел! — поклонилась старуха пану.

Пан еще больше возмутился.

— Ты что, старая кочерга, с ума сошла? Когда из баранок дождь шел?

— А в тот самый день, когда в лесу с затылка до пят вашей милости бесы шкуру сдирали!

— Сумасшедшая! — затопал ногами пан.— Вон из моих хором! Вон!

И старик со старухой не успели поклониться пану, как их вытолкнули за дверь обоих.