Сильвия Энтони - Открытие смерти в детстве и позднее

В платоновском «Государстве» Сократ, говоря о воздаянии после смерти справедливым и несправедливым, особо освободил от наказания тех, кто умерли молодыми. Ранняя Церковь, выбрав из многих доступных мифов платоновскую версию, не сделала подобных уступок, если не считать представления, что последствия греха наиболее тяжелы для члена церкви, а полное членство начиналось с крещения как инициации во взрослую жизнь. Только позже августинианская доктрина, согласно которой в результате первородного греха некрещеный младенец обречен на вечные муки после смерти, побудила родителей стремиться крестить детей в младенчестве, на что Церковь должна была согласиться, поначалу неохотно.

Фольклор говорит об опасностях, подстерегающих младенца в период между рождением и крещением: опасности для души, которые имел в виду Августин, в народной традиции распространились на физическую личность младенца. Исследователь фольклора писал: «Я слышал, как старики говорят о болезненных младенцах: "О, все изменится, стоит только его отнести в церковь; дети не бывают здоровы, пока их не окропят святой водой!"» [196] В Англии крещением младенцев пренебрегают гораздо меньше, чем посещением регулярных церковных служб. Более того, по приблизительной оценке, двое из каждых троих детей, рожденных в Соединенном Королевстве, получают в детстве религиозное воспитание со стороны родителей и крестных, большинство из которых редко посещают религиозные мероприятия, независимо от этой образовательной задачи. Какой бы характер ни носили мотивы родителей при крещении ребенка – социально-конформный, религиозный или магический, – сам факт крещения должен влиять на то, чему учат ребенка и как отвечают на его вопросы [197] . В процессе наиболее распространенной в Англии церемонии крещения крестным родителям ребенка говорят, что их долг – позаботиться, «чтобы этот ребенок узнал, как только он будет на то способен, какой священный обет, обещание, заверение вы дали от его имени… чтобы он усвоил Символ Веры, "Отче Наш" и десять Заповедей на родном языке, и все остальное, что должен знать и во что должен верить христианин ради блага своей души» [198] .

Многие родители и крестные родители с радостью передают ответственность за религиозное образование детей национальной системе образования, однако их участие в обряде крещения не может не влиять, хотя бы на бессознательном уровне, по крайней мере, на манеру, в которой они отвечают на вопросы ребенка. Они знают, что «Не убий» – одна из десяти Заповедей. Христианские символы веры говорят о смерти и воскресении. Большинство детей Объединенного Королевства воспитываются в семьях, где все же было дано обязательство, пусть формально и легкомысленно, преподать им традиционное знание о смерти и связанных с ней представлениях. При исследовании детского развития этот факт не должен игнорироваться, как и аналогичные ему обстоятельства в других странах и культурах.

Доктрина, согласно которой таинство крещения низводит на получателя благодать, освобождающую от грехов, успокаивает верующих. Кальвинисты, многие из которых по долгу совести эмигрировали из Англии в Америку (поскольку кальвинизм был в конечном счете в 1642-м г. отвергнут в Англии), а из Голландии и Франции в Южную Африку, увезли с собой доктрину первородного греха, основанную, как и августинианская, на детской психологии, но приводящую к весьма иным, менее успокоительным результатам.

Так писали два почтенных английских джентльмена в девятнадцатом столетии [199] . Унитарии [200] , в том числе Холлис (Hollis), профессор теологии в Гарварде, полагали: младенцы также имеют и добрые качества, указывающие на то, что их безнравственность не есть свидетельство натуры полностью греховной. Но, поскольку дети морально испорчены, не следует внушать им ложное убеждение, что, будучи крещены, они не нуждаются в религиозном обращении.

Противоядие этому кальвинистскому взгляду на детскую психологию пришло также из Женевы, в виде трудов Ж.-Ж. Руссо; его учение о благородстве первобытного человека и о врожденной добродетельности ребенка по сей день вдохновляет либеральные течения в образовании. Как он признавался, его самого часто беспокоил страх перед адом, но ему удавалось прогонять этот страх от себя: он не мог поверить, что осужден [201] .