Александра Ус - За лесом - Березовая Роща

Бабушка Анета понимала тетю Агафью, догадывалась, что Агафью так и подмывает узнать про Василия, каков он человек и не обидит ли сироток. Василинка делала вид, что ее этот разговор вовсе не касается, и глядела в окно на пустую в полдень деревенскую улицу. А сама очень внимательно прислушивалась...

- Василий объявился в деревне после гражданской, - рассказывала бабушка. - Никого из родни у него тут не осталось, а полоски земли кто хотел, тот и засевал. Земля совсем истощилась, ведь никому и в голову не приходило ее унавозить. Нынче что ни посей, урожая не будет.

Еще до японской войны, когда умерла мать, Василий батрачил на чужих людей, а потом ему посчастливилось работать несколько лет с известным на всю округу плотником Иваном. Пока не забрали в солдаты, перенял у него все секреты мастерства.

А после гражданской потянуло в родные места. Ведь и птицы возвращаются на старые гнездовья. Вот тут Анисья и приглянулась ему.

- А как же он, бабушка, к детям Анисьиным относится? - не выдержала тетя Агафья.

Василинка не захотела слушать бабушкиного ответа.

- Прощайте, тетя Агафья! - сказала она, отвернувшись от окна. Хозяйка, должно быть, заждалась.

После бабушкиного рассказа Василинка немного изменила свое мнение об отчиме, но все равно он оставался ей чужим. Пусть бы лучше его вовсе не было.

Глубокой осенью, когда опустели поля, холодным дождливым днем Василинка пасла овец. Дождь сеял и сеял, как из мелкого сита. Грубый посконный мешок, одетый на голову, давно намок. Но и гнать стадо домой тоже нельзя было. Не стоять же ему голодным.

Подогнав овец поближе к усадьбе родных, Василинка заметила, что из черной, закопченной трубы, вставленной в окно, идет дым. И ей так захотелось зайти погреться! Ее тянуло к матери, Тоне и Митьке. И Василинка после долгих колебаний отворила дверь.

Посреди хаты, в которой еще не было пола, на нескольких кирпичинах стояла пузатая железная печка, от которой несло жаром. Опустив голову, Василинка подперла острым плечом косяк. Первой к ней бросилась мать, схватила за посиневшие руки и принялась на них дышать. Отчим стащил у нее с головы мокрый мешок и мягко, дружелюбно произнес:

- Раздевайся, девочка, садись поближе к печке, - а сам кругляком открыл дверцы "буржуйки" и подбросил сухих щепок. Печка загудела еще веселее. - А ты, мать, угости дочку яичницей.

Нескольких ласковых слов хватило, чтобы поколебать Василинкин зарок никогда с отчимом не встречаться. Мама торопливо поставила на печку сковороду, разбила два яйца. По дому разнесся не сказать чтобы приятный запах, но это была яичница, которую Василинка давным-давно не ела...

- После службы у Семена будешь жить с нами? - не то спросила, не то велела мать.

- Буду, - шепнула Василинка.

КОРОТКАЯ ПЕРЕДЫШКА

Уже с осени в доме не было хлеба. Всей семьей хлебали еду одной рукой, в другой нечего было держать. Мать усердно вертела ручку швейной машинки, но прокормить семью не могла. Все обносились так, что не было из чего даже штанишки Митьке сшить.

- Что ж, - задумчиво сказала мама, - надобно садиться за прялку, вспомнить, как некогда в молодости пряла и ставила кросны.

Отчим нанялся построить дом вдове Агате. Ей, как и многим сельчанам, государство дало лес на строительство. Нанялся, но когда будет та плата!

Мама осторожно сказала:

- Нужно будет, доченька, еще послужить годок. У Халимона.

Василинка молча кивнула головой. Как и чем, кроме службы у чужих людей, она может помочь своим родным? У Халимона - так у Халимона.

Но очень скоро она поняла, что не все равно, у кого служить. Договорились с Халимоном на полный год - от рождества до рождества. Плата шесть пудов ржи за год. Что девочка будет делать? А что прикажут.

- Боюсь я Халимоновой хаты, - призналась Василинка бабушке Анете. Усадьба его на отшибе, такие тяжелые дубовые ворота, и калитка всегда на запоре, а забор в два человеческих роста...

Маме она ничего не говорила. Понимала, что той очень тяжело. Не от хорошей жизни отправляет она свою Василинку из дому. Разве не жалеет, не любит ее?

- А ты не бойся, - уговаривала бабушка Анета. - Там хоть голодной не будешь.

Скоро наступит рождество. Тоня вздыхала и тайком плакала. Митька держался мужественно, как и подобает мальчишке. Кроме того, он нашел себе занятие. На маленькой дощечке Митька прикрепил петли из конского волоса, насыпал зернышек и выставил силок за окно. Вот не спеша подходит красногрудый снегирь, клюнет разок-другой, оглянется, осторожно ступит на дощечку, подберет зерна, что поближе, сделает еще шаг вперед - и вдруг попадет лапкой в крепкую петлю. Митька двумя руками хватает снегиря и весь сияет от радости. Ловит он снегирей не ради забавы. Пусть птичка самые холода перезимует в доме. А как потеплеет, он их всех (а собралось уже около десяти снегирей) выпустит на волю.