Гитти Данешвари - Подруги навсегда!

– А если не получится? – поинтересовалась Рошель.

– Тогда мы вернемся к тому, с чего начинали, или окажемся в тюрьме у нормалов. Возможны оба варианта, – небрежно ответила дочь растительного монстра.

Когда стрелки часов приблизились к цифре «12», Робекка, Рошель, Ки и Венера вошли в богато украшенный золотом лифт, чтобы спуститься в катакомбы.

– Бу-ля-ля ! Отважиться на прогулку по катакомбам после полуночи – это просто немыслимо! – вслух ужасалась Рошель, постукивая себя коготками по щеке.

– Мы на войне, если ты вдруг не заметила, – оборвала ее сетования Венера. – А на войне, как и в любви, правила вылетают в трубу.

– Силь гуль пле , Венера! Неужели обязательно говорить мне такое? Ты же знаешь, как важны для меня правила!

Тут двери лифта открылись.

– Мы на месте, – сказал Ки.

Он первым вышел из лифта и открыл проржавевшие железные ворота в форме сердца, над которыми висела надписанная от руки табличка:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЕВЕРНЫЕ ТУННЕЛИ КАТАКОМБ, СКРЫТЫЕ ОТ СВЕТА, В НОЧНУЮ ТЬМУ ОДЕТЫЕ, ЗДЕСЬ ВЫ МОЖЕТЕ ВСТРЕТИТЬ ТО, ЧТО МОНСТРАМ СТРАШНЕЙ ВСЕГО НА СВЕТЕ».

– Мистер Муммий сказал, что это в юго-восточном углу, сразу за портретом антрополога Джейн Гудолл, – сообщила Венера остальным.

Ржавые железные канделябры давали мало света, из темноты выступали черепа и украшавшие серые стены портреты важных исторических деятелей. Все они, от Томаса Смертисона до Франклина Делано Трусвельта, казалось, наблюдают за друзьями, крадущимися по продуваемому сквозняками коридору.

– Здесь довольно зловеще, – прошептала Робекка.

– Зловеще? Я не согласна. Или ты имеешь в виду, что здесь можно налететь на что-то, уколоть ногу или удариться? – спросила Рошель.

– Налететь на что-то? Или на кого-то? Разве не здорово было бы встретить здесь моего отца? – восторженно прошептала Робекка.

– В параграфе 76.2 Этического кодекса горгулий сказано, что умение управляться с надеждами друзей – залог долгой дружбы. Поэтому должна тебе заметить, что вероятность такой встречи крайне мала.

– Джейн Гудолл! – с энтузиазмом воскликнул Ки, потом повернул за угол и ахнул.

– Ну и дела! Как же мы туда пролезем? – поинтересовалась догнавшая его Робекка.

Вход в туннель, ведущий в город нормалов, оказался заколочен досками, поверх которых протянулись толстые цепи. Воистину, непроходимая преграда!

– Который час?! – выкрикнула Робекка, рывком поднимая голову с кучки обломков. Ее медные веки опускались сами собой после долгих часов, в течение которых друзья пытались прорваться через преграду.

– Робекка! Прекрати спрашивать который час и помоги нам! – рявкнула Венера.

– Сейчас шесть пятнадцать утра, – прошептал Ки на ухо Робекке, предварительно убедившись, что Венера их не слушает.

– У меня столько заноз в пальцах, что они стали похожи на кактус. Не говоря уже о том, что я выдернула корень, – пожаловалась Венера.

– Мы почти прорвались, chéries [31], – подбодрила друзей Рошель и подавила зевок.

– «Почти» не считается, – проворчала Венера, откидывая со лба пряди розовых волос.

– Растения très grognons , то есть очень ворчливые, если не выспались, – пробормотала Рошель, обращаясь к Ки. – Quel dommage . Какая жалость, что мы…

– Я все слышу, – буркнула Венера и дернула за обломок доски. Послышался странный скрип.

– Э-э-э… Э-э-э…

– Что это? – спросил Ки.

– Какое-то животное? Вы же знаете, как нормалы любят заводить у себя всяких экзотических созданий. Может, одно такое животное сбежало и теперь пробралось сюда, вниз?! – сбивчиво пробормотала Робекка.

– Это вряд ли, хотя нормалам и правда нравится держать странных существ. Однажды я прочитала в одной статье про человека, который жил в однокомнатной квартире в Бу-Йорке и завел тигра, – сообщила Рошель.

Венера потянула за другой обломок.

– Это не животное, это дерево, – пояснила Венера, и тут стена начала разваливаться, кусок за куском.

– Браво, Венера, браво! – восторженно завопила Рошель.

– Мама дорогая, вот это силища! – заметила Робекка.

– Ну, что сказать? Мои виноградные лозы крепче, чем кажутся, – гордо ответила дочь растительного монстра.