Алексей Белянинов - Много дней впереди

- Вы чего, мальчишки, здесь ошиваетесь? Чего здесь забыли, чего потеряли?

Я растерялся, не знал, что ответить. Кристеп нас обоих выручил:

- Кто ошивается? Никто не ошивается. Мы моего отца ждём... Отец велел, чтобы мы его здесь ждали.

Она вроде успокоилась и больше не обращала на нас внимания.

А нам через большое окно были хорошо видны распахнутые ворота и кусочек двора экспедиции. Наверно, много часов прошло, прежде чем к этим воротам подкатила машина. Шофёр, одетый в полушубок и меховые унты, как у лётчиков, вылез из кабины и направился к дому - пошёл сказать, что он готов, что можно отправляться.

- Сейчас? - шёпотом спросил я у Кристепа. Мне казалось: если громко спросить, все поймут, о чём мы договариваемся, и нас оставят в Ыйылы.

- Маленько подождём, - ответил он.

Как хорошо, что подождали!..

В воротах показался Фёдор Григорьевич. Он залез в кузов и проверил, что там и как уложено, крепко ли привязаны железные бочки с бензином впереди, у кабины. Потом он спрыгнул на землю, поговорил с шофёром, пнул ногой покрышки на задних колёсах. Шофёр и он вернулись в контору.

- Теперь давай быстро, самое время, другого не будет, - толкнул я Кристепа в бок.

Пригибаясь, мы бегом добрались до машины с обратной стороны, чтобы нас не заметили из окон. Сперва Кристеп с колеса махнул в кузов, следом за ним я. Целый ворох меховых штанов и курток, три тулупа, спальные мешки всё это было уложено возле заднего борта. Лёжа на животе, мы разрыли две норы, каждый для себя. Забрались туда и укрылись. Устроились головами друг к другу так, чтобы можно было перешёптываться.

- Слышишь меня? - спросил я.

- Слышу.

- Как ты?

- Хорошо... Внизу мех, сверху мех. Однако, когда поедем, ветер не достанет нас.

Возле машины послышались голоса, и мы притихли, сжались, как будто тут и нет никого.

Говорил Фёдор Григорьевич, он стоял рядом, но казалось, его голос идёт откуда-то издалека.

- Едем!..

Ему отвечал мамин главный врач - я его узнал.

- Я думаю, нашу больничную машину мы нагоним в Хара-Сайялыке. Раньше нет смысла останавливаться. А там уже договоримся, как действовать, там и разделимся по разным направлениям. Согласны?

- Согласен, - ответил Фёдор Григорьевич. - Поехали, поехали... Вот только Женя... Не успел мальчишка вернуться, надо было бы подбодрить его... Но в школу к нему не успеем заехать - времени нельзя терять ни минуты. Вы, Пётр Тихонович, в кабину, а я устроюсь здесь, в кузове. И не спорьте, некогда спорить!

- Надо ехать, чтобы скорей до Хара-Сайялыка добраться. - Это кто-то незнакомый сказал, должно быть, шофёр.

Было слышно, как коротко хлопнула дверца кабины. Протяжно заскрипел борт - это дядя Федя полез в кузов.

Я сжался и дыхание затаил; я очень боялся: вдруг он возьмёт доху!.. Или ту, которой я укрыт, или ту, которой Кристеп. И тогда всё пропало!

Но нет, обошлось...

Мотор заурчал.

Я боком почувствовал первый толчок. Машина тронулась, она с места взяла большую скорость.

- Едем, едем, едем, - шептал я сам себе. - Едем за тобой и найдём...

Пока машина шла по накатанной дороге, лежать было действительно хорошо - тепло и мягко. Но потом началось! Толчок за толчком, и ухватиться, главное, не за что, чтобы держаться. Так все бока отобьёшь, пока доедешь... Но я терпел, ни разу не охнул. Правильно, шофёр, гони. Скорей приедем, скорей и поиски начнём. Ну куда, куда она могла деваться?! Ну что могло с ней случиться?!

Машина внезапно остановилась.

Я ещё ничего не успел понять: кто-то рывком сдёрнул с меня доху.

- Вылезай кто там есть! - сказал дядя Федя - он на коленях стоял возле меня. - То-то я смотрю: доха копошится, как живая... Э-э, вас ещё и двое!

- Это Кристеп со мной, - сказал я.

- Я вижу... Ты сын охотника Гермогенова, Спиридона Иннокентьевича, я не ошибаюсь?

- Спиридон Иннокентьевич - мой отец, - сказал Кристеп.

Вот так дела!.. А мне казалось, я лежу неподвижно!

Я ничего не говорил, а у Кристепа и вовсе испуганный был вид. Он даже не вылезал из-под своей дохи. Голова его в лисьей шапке торчала наружу, и он был похож на какого-то невиданного зверя - весь чёрный, а голова рыжая. В другое время я бы захохотал и стал бы дразнить его...

Главный врач заглядывал в кузов с одной подножки, шофёр - с другой.

- Что ты с ними поделаешь?.. - проворчал старик. - Не возвращаться же из-за них в Ыйылы? Придётся позвонить из Хара-Сайялыка, чтобы там не беспокоились...

- А не надо звонить, - сказал я. - И никто там не беспокоится. Сейчас все уже знают, что мы с вами уехали.