Алекс Мей - Спун по имени Фидель

– Но ведь завтра воскресный день, вставать не работу не нужно, можно попозже лечь спать. Почему не остаться на празднике дольше захода солнца? Чтобы праздник закончился не потому, что пора прятаться по домам. Не потому, что страшно остаться в такой темноте. А потому, что и правда хочется по домам! Чтобы заканчивать праздник без сожаления. Давайте… Давайте устроим в овраге иллюминацию! – волнуясь, воскликнул Спун.

От восторга и собственной наглости у него застучали зубы. На него все смотрели. Он испугался, но мысленно шел вперед, где был страх, и там было очень светло. Фидель вдруг почувствовал себя отчаянно смелым. Окружающий мир будто распался на искорки, и эти искорки под его руками готовы были сложиться в каком-то новом порядке.

– Устроить что? – переспросила Спунка.

– Ил-лю-ми-на-ци-ю! Свет! Чтоб танцевать на празднике было светло, как днем.

– Иллюминацию…– задумчиво повторил председатель пира. – Ну что ж… Старый обычай предков велит нам заканчивать праздник в овраге с заходом солнца. Но ведь старый обычай может прийти в негодность и обветшать, как и старый забор. Я уж давно помышлял украсить наш праздник чем-нибудь новым. Люди уже готовы! А если люди готовы, обычаи стариков заменяются современными. Что ж, будь по-твоему, молодой человек! Раз у тебя есть смелость задать вопрос «Почему?» – будь по-твоему! Унесено же будет отжившее, словно сугроб с горы Сонсузлук!

И за те четыре часа, что садилось солнце, на столах появились факелы и самодельные фонари – свечи в банках из-под компота. Их зажгли разом.

– Ура! – закричал народ и захлопал в ладоши. Все бросились обниматься и поздравлять друг друга с новой весной, с новой традицией.

Аврора прыгала выше всех. А ее бабушка обняла родителей Фиделя и сказала:

– Как давно я не видела такой сияющей ночи!

Глава четвертая

Что во сне грезится – и наяву деется

или Экстренное собрание

Хорошо, что назавтра было воскресенье. Потому что будь это понедельник, проспал бы не только Спун, но и его родители. Но маме Фиделя всё же приснилось, что она опаздывает в школу. За это ее вызвали к доске и велели снять браслетик из бисера, которым она дорожила больше всего на свете, завернули браслет в черную салфетку, сверху сделали надпись мелом: «Он наказан!» и кинули в клетку к хомячку.

Мама проснулась от этой чуши и воскликнула: «Боже, как хорошо, что всё это сон! Мне ведь ужасно нравилось в школе!» Потерла уши, чтобы взбодриться, и поспешила заняться делами.

А на следующий день, в понедельник, сон сбылся.

…Фидель опаздывал совсем чуть-чуть, он только замешкался, когда поднимал монету на улице. Монета была очень старой, и он успел мельком увидеть целую череду ее приключений – из кармана в карман, из руки в руку, от того момента, как ее вынесли с денежной фабрики в чьем-то кармане вместе с десятком других монет…

В общем, когда он открывал двери школы, уже зазвенел звонок. И когда бежал по лестнице на второй этаж, звонок всё звенел, громче и громче, а кругом пусто, все разошлись по классам. От этого внизу живота всё сжималось и делалось холодно, а пальцы немели. Опоздал!

На площадке второго этажа стояла Аврора в плаще и оранжевом парике. Вернее, почти лежала, свесив руки через перила, вид у нее был измученный и сонный.

– Как это? – не понял Фидель. – Что ты здесь делаешь?

– Да бабушка… Ей для науки нужна расписная тарелка из вашего кабинета истории… А ведь она повсюду таскает меня с собой, воспитывает…

– Ну ладно, пока, я бегу!

– Ага, беги, у вас там как раз собрание…

Только тут Спун заметил, что в коридоре полным-полно народу. Он остановился, пытаясь сообразить, что происходит.

Вся средняя школа вместе с учителями толпилась вдоль стен, шушукаясь и пересмеиваясь. Наконец из своего кабинета вышла директор школы.

Никто из учеников не знал, как ее зовут, все называли ее просто Директрисой. Учителя брали с нее пример, родители относились почтительно, а школьники старались лишний раз не попадаться на глаза. Она была такая великая, получила столько наград за школьную дисциплину, порядок в классах, четкие расписания без изменений – что внушала трепет и уважение. Никто никогда не видел, чтобы она улыбалась. Как неприступная снежная гора Сонсузлук, возвышалась она над суетящейся мелюзгой. О ней писали в газетах.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.