Лариса Романовская - Сиблинги

– Народ! Кто хочет конфет? Бегом за костюмами, кто не успел, тот опоздал!

Ей самой карнавальный костюм не нужен. И конфеты тоже. Дольке бы поговорить с Веней, наедине. Набраться смелости и сказать то, что думает. Может, получится? Прямо сегодня, совсем скоро?

…В весёлой незнакомой темноте никто и предположить не мог, что они – настоящая потусторонняя сила. Сиблинги выглядят как обычные дети. Весёлые, шумные, в карнавальных масках, с конфетами в карманах и во рту.

– Юрка, меняться будешь? Квадратное на зелёное?

– Тянучка?

– Шипучка! Во рту взрывается!

Они бегали от дома к дому, менялись масками и дурацкими шляпами. Выкрикивали весёлую бессмыслицу, типа «кошелёк или жизнь». Все выбирали «жизнь». Все орали и хохотали. Даже Серый, хотя он вообще заикается.

Они сворачивали за завешанные искусственной паутиной кусты. Бежали к домам, из которых доносились такие же искусственные, из фильма ужасов крики. Постучали, напугали, заржали, поблагодарили. Двинулись дальше, сквозь толпу таких же радостных мелких зомби и упырей. Одним нужны конфеты, другим чужой уют. И конфеты тоже.

– От меня ни на шаг! – командовал Веник Банный.

– Ага, щаз!

– Такое «щаз» бывает через час!

– Витька, я всё слышала! Гош, не отставай…

Веня медленно шёл по тротуару. Долька за ним. А Макс – за Долькой. Не вдвоём, как она хотела, а втроём. Ни о чём не спросишь, не объяснишь.

– Мы сворачиваем! Сашка! Серый!

Дольке хотелось крикнуть, словно с балкона: «Быстро домой! Уроки делать! У-жи-нать!» Но они вернутся на рассвете, и получится «зав-тра-кать».

– Люда! Ирка!

– А Некрасов где? – спохватился Вениамин Аркадьевич. – Максим, ты видел?

– Да вроде с нами был… – когда Макс хмурится, он сразу становится старше.

– Он там стоит, – Витька Беляев показал куда-то себе за спину. – Сказал, что голова кружится.

– Никому никуда не уходить, – скомандовал Веня. – Вон у того платана встаньте.

– Это сикомора, – Максим вертел что-то в руках, в темноте непонятно, но неважно.

– Это одно и то же.

Веня пошёл назад, Долька за ним. Может, они успеют поговорить? Но им сейчас не до того. И идти совсем недалеко – до ближайшего перекрёстка.

Гошка в карнавальной маске сидел, прислонившись к чужому забору. Смотрел на мир, словно сквозь песочные часы. Долька присела рядом, пощупала лоб: холодный. Даже слишком.

Дольке всегда кажется, это она виновата, хотя идея с чужим праздником – Венина. Сейчас не нужно признаваться ему в любви. Хотя хочется.

Вокруг иллюминация, завывания ненастоящих чудовищ и светящиеся пластмассовые черепа. Всем весело, интересно.

– Гош, ты в порядке? Что случилось?

– Не знаю. Голова кружится.

– Идите к нашим, а мы домой, – Долька посмотрела на Веню, потом на тёплые огни чужого городка.

Вениамин Аркадьевич пошёл, не обернувшись. Долька вздохнула и обхватила Гошку, помогла ему подняться.

– Сейчас тихо станет. Потерпи. Капельку потерпи.

Долька довела Некрасова до ближайшего дома, поднялась вместе с ним на крыльцо. Входная дверь была закрыта неплотно. Слышался разговор на английском. Что-то про конфеты и соседских детей. Долька спохватилась, что в ладони до сих пор зажата шоколадка – Людочка поделилась, – сунула шоколадку в карман:

– Домой вернёмся, чаю попьём.

Гошка молчал, прикусывал губу. Тошнит его, что ли? Ой, ёлки…

Долька резко распахнула дверь. За ней никого и ничего. Чёрная тёплая пустота. Ветер в лицо. Прыгать всегда страшно, но она же старшая.

Сиблинги вернулись домой через пару часов, усталые, весёлые, перемазанные шоколадом.

И тут же – крик, беготня… Беляева нет!

Где он, куда делся? Прыгали все вместе. Все здесь: Сашка, Серый, Ирка, Людочка и Макс. Гошка с Долькой. А где Витька – неизвестно.

Пропал? Сбежал?

Близнецы быстро смотались на базу, думали, вдруг он случайно туда попал. Нет.

Вениамин Аркадьевич сразу рванул в НИИ – проверять координаты, получать выговор, искать следы. Макс засел на связи с техниками, они на уши встали – вдруг сбой системы? Но нет, неполадок не обнаружили. Все траектории отследили, все перемещения подтвердились. Кроме Беляева.

По всему выходило, что Витька переместился сам, без заданных координат. Непонятно зачем и чёрт знает куда. И сейчас, ясен пень, вылеты прикроют, непонятно на какой срок. А у них по графику – Женя Никифоров, ну, тот самый, помнишь же… С ним тянуть нельзя.

Долька кивала, сочувствовала Максу. Наводила порядок, следила, чтобы все шли спать. Потому что вылеты вылетами, а с утра матчасть никто не отменял, Юр, ну отложи ты книжку эту, с утра ж не встанешь, ну как маленький…