Татьяна Славина - За воротами радуги

Из яичек выйдут крошечные гусенички. Они будут усердно питаться и расти, несколько раз сменят свои платьица. И вот настанет момент, когда гусеница превратится в куколку. Что происходит под прочным коричневым панцирем, не смог узнать ни один шпион. Какое чудо должно свершиться, чтобы неуклюжая толстая гусеница вдруг стала легкокрылой изящной бабочкой?

Этот секрет Дождевой Червяк Сто Пятнадцатый очень хотел узнать. Но еще больше он хотел, чтобы ни одна гусеница не стала бабочкой. Пусть они ползают по земле, набивая брюхо, как он сам и все его подданные!

Вот почему гостеприимный хозяин принялся на все лады расхваливать жизнь в подземном королевстве, не забывая подкладывать гостье лакомые кусочки.

– Ах, как чудесно мы живем! – рассказывал Червяк. – Вся наша жизнь – сплошные завтраки, обеды и ужины. Нам не нужно ломать голову над тем, где взять пропитание – оно вокруг нас!

– Ну, этого добра и у нас хватает! – с набитым ртом возражала Старшая Гусеница.

– Нам не нужно трудиться, – не сдавался Червяк. – Гуляя, мы едим землю перед собой. Всегда сыты и довольны. А главное – так будет всегда. Никаких тебе куколок, никаких тебе бабочек.

– Разве такое возможно? – от удивления гусеница даже перестала жевать.

Ей никогда не приходило в голову, что можно жить и не думать ни о чем.

– Конечно, возможно, – уверенно заявил Червяк. – Не понимаю, почему вы, гусеницы, так стремитесь стать бабочками? Жизнь крылатого существа так коротка, так полна опасностей!

– Ну, что касается меня, то я вовсе не стремлюсь стать бабочкой, – призналась Старшая Гусеница. – Мне и так хорошо живется. Я сыта, ухожена, уважаема. Все потому, что я – хранительница волшебных слов, с помощью которых гусеницы превращаются в бабочек.

Глупая гусеница даже не заметила, что выболтала важную государственную тайну.

– Всего лишь хранительница? – воскликнул Червяк. – Я был уверен, что такая умная, такая образованная, такая красивая гусеница – царица бабочек! Кто заботится о своих подданных? Кто обучает их? Кто больше достоин короны царицы, как не Вы, несравненная!

– В самом деле, – задумчиво промолвила Старшая Гусеница. – Я достойна всю жизнь провести в почете и удовольствиях. Я не стану превращаться в бабочку. Мало того, я не позволю этого сделать и другим гусеницам! Я никому никогда не скажу волшебные слова.

Как ни тихо говорила гусеница, Дождевой Червяк Сто Пятнадцатый ее отлично услышал.

– Мудрое решение! – воскликнул он, просто сияя от радости. – Я помогу Вам устроить в царстве гусениц такие же порядки, как у нас, в подземном королевстве. Мы будем ходить друг к другу в гости и, возможно…

Хитрый Червяк бросил на гостью такой многозначительный взгляд, что у той сердце затрепетало от радости. Ах, она явно нравилась этому важному кавалеру! Возможно, он посватается к ней. Ну, зачем ей крылья, если познать любовь можно и, ползая по земле? Глупая, она даже не догадывалась, что Дождевой Червяк Сто Пятнадцатый давным-давно женат и является главой многочисленного семейства.

Вернувшись домой, Старшая Гусеница велела собрать всех гусениц луга. Окружив себя самыми прожорливыми и ленивыми, она произнесла речь:

– Любезные подданные! Я, Старшая Гусеница, провозглашаю себя вашей царицей. Отныне извольте называть меня – Ваше величество!

– Но в царстве бабочек уже есть царица, – возразил кто-то из задних рядов.

– Мне нет до нее дела, – надменно отвечала гусеница. – Пусть она останется, весьма недолго, царицей бабочек. У нас теперь новое царство – царство гусениц, а я – царица в нем.

– Недолго же тебе царствовать! – не сдавался тот же молодой голос. – Тебе уже пора стать куколкой. Да и все мы не сегодня – завтра улетим из царства гусениц.

– Как бы не так! – расхохоталась Старшая Гусеница. – Волшебные слова знаю только я. Но я не намерена произносить их, чтобы обрести крылья. На земле гораздо лучше и безопаснее, чем в небе.

– Ну, это твое дело! – не унималась дерзкая гусеница. – Что до меня, то я непременно улечу отсюда.

– Ошибаешься! – прошипела Старшая Гусеница. – Никто из вас никогда не узнает волшебных слов. Это говорю я, ваша царица! У кого-нибудь есть возражения?