Максим Зверев - На зов таинственной горы

Майра молча кивнула головой и бережно разделила спички. Оба опять прилегли на песок и незаметно задремали.

Проснулись только когда солнце перевалило через зенит, и двинулись дальше на север. Взрослые изо всех сил старались скрыть свое беспокойство от детей. Они отворачивали от них свои лица или старались улыбаться пересохшими губами, когда встречались взглядами с ребятами. Но сколько было тревоги в глазах Майры, когда она, идя сзади, смотрела, как устало шагают босые ножки Коли по песку! Гульнару она несла на руках.

– Майра, пить… – то и дело просила девочка.

– Потерпи, деточка, немного, совсем немного…

– Вода!… Колодец! – крикнул Коля, глядя вперед.

Курамин на ходу обернулся, тревожно посмотрел на сына, перевел взор на Майру.

«Плохо дело – бредит», – прочел он в её взгляде. Глаза девушки, казалось, стали ещё чернее на осунувшемся лице.

Наконец добрели до небольшой низинки с кромкой тростниковых зарослей и прилегли отдохнуть среди его тонких стеблей, немного защищавших от солнца. Дети сразу уснули.

Пески раскалились и отражали солнечные лучи, ещё добавляя жара и без того невыносимо горячему воздуху. Ни клочка тени, кроме крохотного кусочка под ногами.

Длинной цепочкой протянулся след недавно прошедших людей. Он вел прямо к северу, никуда не сворачивая, хотя кругом, рядом с ямками следов на песке можно было разглядеть много интересного.

Вот следы людей прошли по равнине, покрытой тщедушными растеньицами. Здесь след малозаметен, но все же видна ямка от каблука туфли девушки. В ямке белел выпуклый комочек с голубиное яйцо, словно из пергамента. Из комочка вылезла крошечная черепашка – не больше лесного ореха. Она долго медленно ворочала лапками и головой, пока не вылезла из углубления от каблука. С трудом преодолела первое в жизни препятствие и вышла в открытый мир пустыни. Вероятно, она появилась на свет несколько преждевременно, благодаря случайности: кругом ещё продолжалась кладка яиц молодыми черепахами. Упираясь лапами и становясь почти вертикально, они откладывали яйца в вырытые ими ямки. Потом засыпали ямки песком, пока не образовывался бугорок. Черепаха вставала над бугорком, «высоко» приподнималась на лапках, затем пригибала их и шлепала по бугорку брюшком. Так она трамбовала бугорок много раз, пока не сравняла его с окружающей почвой. Только после этого черепаха медленно уползала.

Вдали промчалось стадо антилоп-сайгаков, заставив черепах проворно втянуть под панцири головы и ноги. Горбоносые животные мчались, низко опустив головы, с такой быстротой, что их тонких ног не было видно. В минуту опасности они – эти современники мамонтов – могут мчаться со скоростью до восьмидесяти километров в час. А опасность была: за сайгаками гнались волки. Один из сайгаков сильно хромал и отстал от стада. С каждым мгновением расстояние между отставшим сайгаком и волками становилось меньше. И вот поднялось и осело облачко пыли: это волки догнали!

Вскоре сытые волки ленивой рысцой подбежали к месту, где недавно лежали люди. Здесь в примятом тростнике ещё остались четыре ямки. Они ушли дальше, не подозревая, что рядом была близко грунтовая вода! Но то, чего не знали люди, чутье подсказало зверям. Один из волков начал рыть землю среди тростников, далеко отбрасывая сухую почву назад. Устав, он уступил место другому. Сменяя друг друга, волки долго рыли яму, свесив языки и огрызаясь. Наконец на дне выступила вода. Отталкивая друг друга и скаля зубы, волки напились. Сытые звери тут же разлеглись в тростнике отдыхать.

Между тем до вечера путники прошли ещё не более километра. Тростники поредели. Впереди опять виднелась бесконечная равнина. Солнце опустилось низко и жара спала, но дети не могли больше сделать ни шага. Сонливость одолевала их с каждой минутой.

– Побудьте с детьми и разведите костёр, – сказала Майра Курамину. – Я вернусь назад к тем высоким тростникам. Может быть, там есть, может быть… – она, так и не произнесла запретное слово, медленно пошла к самой гуще зарослей и быстро скрылась в них.

Но сразу же вернулась, обрадованно крикнув:

– Николай Васильевич! Отара овец только что прошла через тростники и оставила целую дорогу следов. С ними, конечно, люди!

Через несколько минут ученый и Майра склонились, рассматривая свежие следы сотенного стада.

– Странно, нет ни следов копыт лошадей, ни людей, – проворчал Курамин, осматриваясь по сторонам.

– Не могли же овцы брести одни без присмотра? – возразила девушка.