Лейна Шак - Дети Света

На остальные мысли не было ни сил, ни желания. При воспоминании о Даяне брала тоска и хотелось куда-то рваться, что-то делать, но сидя под землей в учебке Герд все равно ничего толкового не мог предпринять, поэтому предпочитал пока и не думать о ней лишний раз. А при воспоминании об Олве грудную клетку пронзало острой, как бритва, виной, поэтому он гнал от себя любые помыслы о доме. О Бабиле вообще. Даже на тренировках Герд старался думать о мишенях, как о неких абстрактных противниках, а не как о конкретных – гвардейцах. Хотя совершенно позабыть о существовании государства – врага номер один для Свободных земель, как местными звались все обитаемые земли за пределами колпака-купола – тоже не удавалось. В частности же, Герду не давали позабыть и о том, что он сам пришел в Противостояние из Бабила.

Герд сидел на ужине в столовой. За длинным столом, с краю которого он расположился и теперь апатично что-то хлебал, почти не чувствуя вкуса, уже никого не было. Неожиданно на соседнее с ним на лавке место неуклюже плюхнулся незнакомый солдат. Герд искоса на него посмотрел: неопрятный не по уставу вид, запах давно немытого тела, красные от бессонницы глаза. Желание поморщиться и отодвинуться Герд в себе поборол, тем более, что двигаться было некуда. Он молча продолжил жевать, мрачно предвкушая предстоящую ему еще лекцию, когда, наконец, до него дошло сразу несколько вещей. Первое, стол был свободен, зачем бы незнакомцу понадобилось садиться к нему вплотную? Второе, этого типа не интересовало содержимое собственной тарелки, он даже не притворялся, что ест. И третье, его интересовал он – Герд. Внутренне напрягшись от только что полученных им откровений и сразу подобравшись, Герд упорно продолжал двигать челюстями, не поворачивая на рядом сидящего головы.

– Это правда, что ты из Бабила? – отчетливо прозвучал в гробовой тишине опустевшего помещения вопрос.

Откуда только просачиваются новости, дивился Герд, кивая – сам он ни с кем этой информацией не делился.

– И как там? – полюбопытствовал голос снова.

Герд пожал плечами, раздражаясь. Что-то в этом солдате: насмешливости его интонаций, беглости взгляда, нервной жестикуляции – не давало ему покоя, но он не мог как следует уловить, что именно.

– Что, постелька показалась тебе не слишком мягкой? – неожиданно переходя за злобное змеиное шипение, обратился к нему солдат, пододвигаясь вплотную и обдавая волной едкого запаха пота и совершенно непонятной Герду ярости. – Или, может быть, воздух не слишком свежим, что ты сбежал из-под тепленького бочка своей суки-мамочки?

Герд настолько обалдел, что даже не сменил позы – так и смотрел прямо перед собой в стол, сжимая ложку в руке.

– Какая разница, если мы оба оказались здесь? – хрипло ответил он, все еще надеясь уладить дело миром.

– Ненавижу вас, подстилок бабиловских! – уже касаясь губами уха Герда прошептал тот. – Живете там себе на всем готовеньком, горя не знаете, а потом вдруг героев из себя строить начинаете, в бега подаетесь. Только кишки у вас, ублюдков, слишком тонкие и нежные для реальной жизни. Через неделю здесь плакать начинаете, умоляя вернуть вас обратно, и мамочек во сне зовете. Еще бы, освободители клятые, вы там жируете за наш счет, а мы тут подыхаем без еды, воды и воздуха. Суки!

Дальше все происходило, как во сне. Время резко замедлилось, воздух загустел, а сам Герд будто налился свинцом. Он видел, как слева по направлению к нему двигался волосатый кулак, слышал, как что-то хрустнуло. Чувствовал, как неумолимо приближался пол, его прохладу щекой. Но все это происходило, как не с ним. Герд только безмерно удивлялся, как мог этот совершенно не знавший его человек говорить с такой уверенностью столько глупых бессмысленных слов.

А потом время побежало с прежней скоростью. Герд открыл глаза, вспоминая знакомый, но успевший позабыться привкус железа во рту. Оперся ладонями о пол и поднялся, попутно проводя языком сначала по верхнему ряду зубов, а потом по нижнему. Все на месте. Осторожно подвигал челюстью. В порядке. Что же тогда хрустело?

Герд выпрямился и нашел, что в зале ничего не изменилось, а его падение осталось незамеченным – замечать попросту было некому. Герд обернулся на лавку, с которой упал. Напавший на него солдат, обхватив левой рукой свой правый кулак, баюкал его и сдавленно стонал. Значит, вот чья хрустнула кость. Герд удовлетворенно хмыкнул, для обидчика боевая подготовка, очевидно, проходила зря, если он до сих пор не усвоил, как нужно наносить удар, чтобы не повредить собственную конечность. Герд вернулся к столу, залпом опустошил стакан компота и рассовал хлеб по карманам. Затем нарочито расслабленно двинулся к выходу.