Юлия Ива - Лето над обрывом

– К кому? – повторил он с нажимом.

– К Ирине Петровне Высоковой. Это допрос?

– Внучка, что ли? – Парень удивлённо вскинул брови. – А почему я тебя не знаю?

– А ты всех там знаешь?

– Всех, кроме тебя.

– Просто я в деревне сто лет не была.

Он присвистнул и ухмыльнулся:

– А ничего так сохранилась, выглядишь максимум на шестнадцать.

– Молодильное зелье пью, – ляпнула я.

Он изобразил испуг:

– Ведьма, что ли?! Да ну на фиг! – щёлкнул ключом зажигания, газанул и тут же заглушил мотор.

Я расхохоталась и уловила в собственном смехе истеричные нотки.

Парень ободряюще сказал:

– Ладно, всё норм. – Снял анорак, оставшись в белой футболке, и протянул его мне. – Накинь, а то продует на скорости. И поехали в Чернышёвку.

Одеваясь, я ощутила непривычный аромат мужского парфюма – древесный, с хвойными нотками. Никогда бы не подумала, что в куртке с чужого плеча поеду куда-то с незнакомым мотоциклистом!

Парень попытался нахлобучить на меня шлем, но стянутые на макушке волосы мешали. Я сняла резинку, длинные пряди рассыпались по плечам. Он оценил:

– Тебе идёт. Ладно, надевай шлем. Махнём напрямик, может, успеем до дождя.

Мы дружно задрали головы: небо постепенно наливалось синими чернилами. Парень нахмурился и быстро потёр указательным пальцем едва заметную полоску шрама у правого уха.

Надвинув шлем, я села на мотоцикл и осторожно обняла парня за талию. И наконец сообразила, что не познакомилась со своим спасителем.

– Меня зовут Ярослава. А тебя?

– Егор. Погнали!

Выехав из райцентра, мы свернули с трассы на грунтовку и помчались между полей. Из зелени посевов часто вспархивали птички. Большекрылый коричневый хищник снялся с дороги и кругами ушёл в вышину.

Навстречу летело тревожное грозовое небо. Солнце тонуло в чернилах, ветер гнал волны по полю и старался сбить нас с мотика. Я пряталась от порывов за широкими плечами Егора.

– Ты как? – крикнул он.

– Отлично!

Это было реально круто: разгул стихии, скорость и свобода! Адреналин разогнал сердце, и оно бешено колотилось в горле. Никогда не испытывала ничего подобного!

Вдоль обочины потянулись хозяйственные постройки Чернышёвки. Егор быстро обернулся и крикнул:

– Щас ка-ак ливанёт!

Тут же над головой оглушительно грохнуло, и холодные капли впились в колени. Дождь обрушился лавиной. Егор дёрнул руль вправо, мотоцикл проехал по густой траве и влетел под навес у большого сарая.

Я думала, тут и переждём ливень, но Егор распахнул щелястую дверь и кивком пригласил меня внутрь. Я с опаской вошла вслед за ним. В сарае стоял душный сумрак. Пахло сухой травой. Дождевые струи лупили по кровле, наполняя пространство ровным гулом.

Егор осветил фонариком телефона дощатые стены с застрявшими в углах клочьями сена.

– Ну вот, можно хоть до вечера отсиживаться.

– Надеюсь, не придётся, – буркнула я, стаскивая анорак. Вздрогнула от нового удара грома и поймала на себе насмешливый взгляд.

– Не пятизвёздочный отель, но лучше, чем на улице мокнуть. – Егор забрал у меня анорак и повесил его на торчащий над дверью гвоздь.

– А ты бывал в пятизвёздочном? – поддела я.

– Не-а, мне и тут хорошо.

Промокшая футболка облепила его грудь и плечи, отчётливо обрисовав нехилый рельеф. Егор взялся за её край, явно собираясь снять, и я отвернулась к дверному проёму. Не хватало, чтобы парень заметил, как я на него таращусь!

С навеса текла вода, высокая трава пригибалась под тугими струями.

Сквозь дождевой гул из рюкзака донеслась знакомая мелодия. Я нашарила мобильник.

– Ярослава, ты где?! – ударил по нервам мамин вскрик. – Почему не отвечаешь?

Наверное, дорогой я не слышала звонок из-за шума мотора.

– Да всё нормально, мамуль, – выпалила я, не давая ей вставить ни слова. – Автобус уехал, пришлось ловить попутку, и пьяные хмыри чуть не затащили меня в свою вонючую тачку. А сейчас я сижу в сарае, потому что гроза и ливень. Но я уже почти добралась, осталось два километра лесом.

– Господи, Ярослава, каким ещё лесом?! В каком сарае? Ты там одна?

– Нет, с… местными. Говорю же: гроза, нельзя звонить. Пока.

Я швырнула мобильник в рюкзак и наткнулась на внимательный взгляд Егора.

– Тёрки с матерью?

– А ты думаешь, я по своей воле приехала в эту вашу…

Обида на маму, тоска по Дыму, страх и драйв недавней гонки смешались в опасный коктейль, готовый рвануть слезами. Я оборвала себя, чтобы не разреветься, отошла к двери и уставилась на льющийся с навеса водопад.