Джеймс Болдуин - Истории золотого века

Для простодушных людей, которые жили на этом острове три тысячи лет назад, никогда не существовало места более милого сердцу, чем опоясанный морем островок Итака. Каким бы каменистым и суровым он ни казался, на самом деле это была улыбающаяся земля, окруженная смеющимся морем. Воздух там всегда был мягким и чистым и благоухал дыханием цветов; солнце ласково смотрело с безоблачного неба, и штормы редко нарушали тихое журчание вод, омывающих берега этого такого близкого и родного для всех населявших его людей острова. Со всех сторон, кроме одной, земля поднималась прямо из морских глубин, встречаясь с подножиями скалистых холмов и гор, увенчанных лесами. Между высотами было много узких лощин, покрытых фруктовыми садами; в то время как более пологие склоны были покрыты виноградниками, а крутые склоны над ними служили пастбищем для стад длинношерстных овец и горных коз.

На той стороне острова, которая лежала ближе всего к восходящему солнцу, была прекрасная, глубокая гавань; потому что берег там изгибался вовнутрь, и только узкий перешеек лежал между восточными водами и западным морем. Близко по обе стороны этой гавани возвышались две горы, Неритус и Нерей, которые стояли, как гигантские стражи, наблюдая за сушей и морем и отгоняя зло; а на перешейке, на полпути между этими горами, находился белый дворец местного царя, просторный и большой, с цветущими садами, разбитыми справа и слева, и широкими лужайками перед домом, спускающиися к кромке воды.

Здесь много сотен лет назад жил Лаэрт – человек простых привычек, который считал свой маленький остров достаточно большим царством и никогда не мечтал о чём-то большем. Немногие люди видели так много мира, как он; ибо он бывал в Колхиде с Язоном и аргонавтами, и его ноги ступали по улицам всех городов Эллады. И все же во всех своих странствиях он не видел более прекрасной земли, чем скалистая Итака. Его глаза были ослеплены блеском Золотого руна, и цари Аргоса и Илиона показывали ему золото и драгоценные камни из своих сокровищниц. Но какое ему было дело до чужих богатства, кроме тех, что приносили ему его стада и виноградники? Едва ли был день, чтобы его не видели в поле, направляющим свой плуг, или ухаживающим за виноградными лозами, или в его садах, подрезающим деревья, или собирающим спелые плоды. У него были все благие дары жизни, в которых нуждается любой человек; и за них он никогда не переставал благодарить великого Дарителя и воздавать хвалу высшим силам. Его царица, прекрасная Антиклея, дочь престарелого вождя Автолика, была настоящей хозяйкой, присматривала за служанками, занимаясь прялкой и веретеном или работая челноком на ткацком станке; и многие наряды, расшитые тончайшим шитьем, были сшиты ее собственными прекрасными пальцами.

У Лаэрта и Антиклеи родился один ребенок – сын, который, как они надеялись, доживет до того, чтобы принести Итаке славу. Этот мальчик, по мере того как он рос, становился всё более сильным телом и умом; он был намного сильнее своих товарищей по играм; и те, кто знал его, удивлялись проницательности его речи не меньше, чем силе и гибкости его конечностей. И все же он был мал ростом, и ни в лице, ни в фигуре его не было ни капли грации Аполлона. В день, когда ему исполнилось двенадцать лет, он стоял со своим наставником, бардом Фемием, на вершине горы Неритус. Под ним, раскинувшись, как огромная карта, лежало то, что было для него целым миром. К северу, насколько хватало глаз, были большие и малые острова; и среди них Фемий указал на Тафос, родину племени мореплавателей, где правил Анхиал, вождь воинов. На востоке были другие острова и низменные берега Акарнании, такие далёкие, что казались просто полосками туманной зелени между пурпурными водами и лазурным небом. К югу за Самосом простирались лесистые высоты Закинфа и морские пути, которые вели к Пилосу и далекому Криту. На запад простиралось великое море, занимавшее всё дальше и дальше до области заходящего солнца; водное царство Посейдона, полное странных существ и неведомых опасностей, – море, по которому осмеливались пускать свои корабли только самые отважные мореплаватели.

Мальчик часто смотрел на эти сцены, исполненные необъятной таинственности, но сегодня его сердце было переполнено непривычным чувством благоговения и удивления перед красотой и величием мира, который лежал вокруг него. Слезы наполнили его глаза, когда он повернулся к своему наставнику.