Олег Вязанкин - Фарфоровый поезд

Тим ахнул.

– К счастью, тут подоспела До. Она начала отгонять дракона вот этим же столом…

– Столом?! – у Тима даже волосы на голове встали дыбом.

– Да, несколько тяжеловато… У меня не получилось бы. Но До ещё и не такое может. Вот… А мы с Мартой рылись в книгах и искали, как обуздать дракона. В такие моменты всё вылетает из головы! – Книжник рассмеялся. – Нашли, слава богу. Но погрызть наш стол этот злодей успел.

Книжник подошёл к столу и погладил край, на котором остались следы зубов дракона.

– Теперь стелим скатерть вот так, чтобы каждый раз вспоминать, как До всех выручила.

– Не выручила, а спасла, – До выплыла на середину зала – именно выплыла, так как её туфельки в это время не двигались. – И вообще пора придумать фирменное блюдо «отбивная из дракона». Ему тогда тоже досталось.

– А что с ним стало потом?

Поспевшая за До Марта указала наверх. Сначала Тим ничего не понял, но До быстро поднялась по лестнице и вытащила из одного шкафа фарфоровую фигурку:

– Да вот же он!

Фарфоровый дракон был меньше чем в локоть длиной и совсем не страшный. Даже не верилось, что это его зуб оставил в мраморном столе дырку, куда можно легко засунуть палец. Тим с ужасом оглядел ряды фигурок:

– То есть они все когда-то были живыми?

– Ну нет! – Марта всплеснула руками. – Что ещё за кошмары! Я тебе покажу, как их делать. Но сначала подкрепимся.

После обеда Марта и До повели Тима в вагон, который они назвали «мастерская».

– Когда поезд проезжает мимо каких-нибудь интересных мест, мы стараемся их почувствовать – как сегодня. Мы довольно часто так делаем – рассказывала Марта, идя по какому-то узкому коридору, освещённому электрическими лампами и почти сплошь увешанному картинами, – Тим понял, что он проходит внизу, под полами больших залов. – И, если встречается необычная история или вещь, ну или наоборот – какая-нибудь вещь или ситуация становятся очень уж привычными, я делаю фигурки. Это вроде словаря, а точнее, каталога: занёс в него что-нибудь – и это уже навсегда остаётся в мире. Только в словаре не всегда понятно, что это за вещь. Ты знаешь, что такое, например, астролябия? Или как выглядит виверра? А мои фигурки сохраняют и форму, и суть.

Идущая позади До рассмеялась:

– Марта, я думаю, Тиму надо объяснять как-то попроще!

– Да нет, я понимаю… в общем. А что такое виверра?

– Это такое животное… Если хочешь, Книжник тебе покажет. Или До найдёт фигурку виверры, но это сложнее – сам видел, сколько у нас этого добра.

– А разве вы расставляете их не в каком-то определённом порядке?

Марта остановилась и внимательно посмотрела на Тима.

– В мире вообще мало порядка. Ты вот видел, чтобы на одном поле росли только грибы, а на соседнем – только васильки? Да и в голове у людей обычно путаница: сейчас думают об одном, а через секунду – совершенно о другом. Вот и у нас не получается навести порядок.

Возле картины, изображающей лилии на пруду, Марта начала подниматься по узкой железной лесенке наверх. Тим обернулся к До:

– А почему мы пошли здесь? Наверху же интереснее!

– Вот именно. Ты бы и не дошёл – стал бы глазеть и отвлекаться!

Лесенка привела в тамбур, откуда можно было войти в мастерскую. Тим ожидал увидеть что-то вроде сарайчика, засыпанного стружкой,с каким-нибудь столярным инструментом и железками, – в его краях мастерские обычно выглядели именно так, – а попал в зал, напомнивший аптеку в Гринтауне: на полках вдоль стен стояли всевозможные склянки то ли с порошками, то ли с кремами разных цветов. Книг и фигурок здесь не было. А в середине находился длинный стол со светящейся полупрозрачной поверхностью. Тим заглянул вниз, но никаких лампочек под столешницей не увидел.

– Хм, просто ещё одно чудо!

Марта улыбнулась.

До быстро пробежала вдоль полок, хватая склянки.

– Пожалуй, так?

– Не спеши. Тим, вспомни, что ты видел и чувствовал, когда мы проезжали через город. Что тебе показалось… особенным?

Тим задумался. По правде говоря, особенным – даже фантастическим – было уже то, как они втроём проникли в жизнь и чувства людей. Тим словно бы сам нёс холодное мороженное и проводил по колючей щеке перед зеркалом в ванной комнате, настолько живыми и настоящими были пришедшие извне ощущения; словно бы он сам переживал за заболевшего ребенка, радовался удачно написанной строке газетной новости; словно это у него кололо в боку, когда пропал спрыгнувший с балкона толстый рыжий кот по имени Шон (чёрт, его звали Шон!), и стучало в висках оттого, что было непонятно, где же искать этого домоседа, впервые оказавшегося на улице…