Олег Вязанкин - Фарфоровый поезд

– Так это всё она?! – Тим удивлённо оглядел фарфоровые богатства.

– Конечно. Ты сам увидишь, как это происходит. С хозяйкой ты познакомишься завтра. У неё нет имени, но ты можешь звать её Марта.

Тим осторожно взял с ближайшей полки фигурку морского офицера, одетого в старомодный китель:

– Как это – останется жить навсегда? Теперь он – бессмертный?

– О нет. – До подошла и провела пальцами по плечу фарфорового моряка. – Той страны, где он служил, больше нет. И его самого тоже. Но люди будут помнить – и о нём, и о его стране. Понимаешь?

Тим не понял – он почувствовал , что говорит До.

– А что в этих книгах?

– Э-м… разное – романы, стихи… Картинки… Есть очень интересные книжки. Мы подберём тебе несколько на первое время, а дальше ты уже будешь сам. Но мы заболтались. Сейчас иди отдохни, а без четверти восемь переодевайся к ужину. Я тебя ещё кое с кем познакомлю.

«Переодевайся к ужину» – для Тима это было фразой из тех нескольких книжек, по которым хозяин соседней фермы выучил его читать и писать, но никак не реальностью из его собственной жизни. Тим всегда бегал в одном и том же, а переодевался, только если мама силой стаскивала с него одежду, чтобы отправить в стирку. Но в комнате, куда его отвела До, нашёлся целый шкаф с одеждой. Сидя на кровати перед ним, Тим думал о том, как этот поезд не похож на те, что ходят до Гринтауна: там в вагонах всегда было пыльно и тесно, и уж, конечно, никаких кроватей не имелось. А здесь были даже картины. Над кроватью Тима висел пейзаж – так назвала эту картину До, она же сказала, что на ней город по другую сторону океана. Океана Тим никогда не видел – видел ручьи и речки, а про океан только слышал. До сказала, что скоро он сможет исправить это упущение.

За окном всё так же бежала ровная земная поверхность, и Тим вдруг понял, как далеко он сейчас от дома. Но мысли о родителях и сестре появились ненадолго: Тим оглядывал новый мир, в котором так неожиданно оказался, думал о загадочной хозяйке, которую можно будет увидеть только завра, о До, такой странной, но в то же время такой замечательной… И тут Тим понял, что он первым делом спросит, когда его представят хозяйке.

Без пяти восемь в дверь купе – хотя оно больше напоминало Тиму маленький и очень удобный дом – постучали.

– Ах, ты ещё не готов! – До в притворном ужасе всплеснула руками. – Бегом надевай вот это!

Она вынула из шкафа плечики, на которых висел синий костюм с золотыми пуговицами.

– Это?!

– Это, это. И побыстрее. Неудобно заставлять людей ждать.

Тим хотел было спросить, о ком говорит До, но она так властно указала на ширму, за которой можно было переодеться, что Тим решил подождать.

– Да, а как ты узнала моё имя? Я только сейчас понял, что ещё там, в кабине, ты уже сказала – «Тим»…

– А оно у тебя на лбу написано.

– Нет, серьезно?

– А я серьёзно. Я умею видеть то, что другие не умеют. И вообще – завтра узнаешь!

– А что будет завтра? – Тим вышел из-за ширмы, застёгивая пуговицы на рукавах рубашки.

До мечтательно раскинула руки и сделала несколько танцевальных па:

– Город, большой город… И мы будем чувствовать , как он живёт.

Если первый вагон, который До назвала гостиной, поразил Тима, то второй – ошеломил. Его так же опоясывала антресоль с книгами и фарфоровыми фигурками, но вместо деревянных лестниц и столбов были мраморные, инкрустированные мириадами сверкающих камней – они изображали жуков, бабочек, рыб и каких-то странных улиток. Тим осторожно прикоснулся к одному из жуков с тёмно-красными надкрыльями:

– Это что – рубин?

– Турмалин.

И До потащила его дальше – к столу, стоявшему прямо в центре зала. Стол этот несколько выбивался из общего стиля: он был из того же мрамора, что и безупречные лестницы и колонны, но в нескольких местах края были отколоты, словно по ним били огромной киркой, а возле угла даже виднелась конусообразная дырка. Скатерть словно нарочно была положена наискосок, чтобы не скрывать повреждённые углы.

– Что это? – Тим запустил палец в коническое отверстие.

– Это – Объеденный Стол.

Тим повернулся к нише, откуда звучал незнакомый голос. Там, улыбаясь, стоял худощавый человек в коричневом костюме-тройке и узких очках с золотой оправой. Тим против воли усмехнулся. Незнакомец удивлённо осмотрел себя и поинтересовался:

– Что-то не так? Чем вызван ваш смех, молодой человек?

– Извините, мне показалось, что вы сказали не «обеденный», а «объеденный»!