Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

— Еникеева!

Доктор свистнул изумленно, посмотрел на старуху, на милиционера, собиравшего вещи, потом оглянулся на остолбеневших женщин, на безмолвно качавшего головой старика.

— Н-да, фамилия известная!

— А как жила? — буркнул милиционер, поднимаясь с полу и отряхивая с рук пыль, — ведь это даже и понять нельзя!

— А это что, глядите? — пнул ногой доктор в белый сверток под табуреткой.

— Деньги! — поднял сверток милиционер, — деньги! Да, ведь, тут чорт знает сколько!

— Считайте! — усмехнулся доктор и, оборачиваясь к Харите, прибавил: — хорошенькое наследство, внучек тебе!

— Я не внучек ей!

— Как?

— Не внучек. Взяла она меня так…

Харита замолчала вдруг. Доктор развел руками:

— Ну, ничего тут не понять! Сколько? — спросил он вздохнувшего и сложившего деньги милиционера.

— Две тысячи триста шестьдесят рублей!

— Да бриллиантов и золота, наверное, тысяч на двадцать — на тридцать!

— И милостыньку собирала! — завыла вдруг Прасковья, — у нас последние куски выпрашивала, покоя никому не давала! Ехидная! Да что же это такое, товарищи, да как же теперь быть?

— Тебе то что?

— Да вы хоть нам дайте что-нибудь, как мы за ней ходили, ее прибирали… Теперь хоронить будем!

— Видать, что прибирали! — покачал головой милиционер, оглядывая комнату, — а насчет похорон не беспокойтесь! Схоронят без вас!

Прасковья растерянно замолчала. Печник поднялся с места уйти. Милиционер остановил его:

— Обождите, товарищ, понятым будете. Надо протокол составлять!

Печник остался. Он посмотрел на старуху, плюнул в сторону, сказал глухо:

— Ну, и люди!

Харита издали смотрела на золото, на сверкавшие камни Никогда в жизни не видела она такого богатства и никогда в жизни не сверкали ее глаза такой ненавистью. Она боялась посмотреть на покойницу, молчала и ежилась, но если бы сейчас кто-нибудь заставил бы подойти к ней и взять ее руку, она, вероятно, боролась бы с ним до собственной смерти, так ненавистна и страшна была ей теперь горбунья.

Она смотрела, как за столом писал протокол милиционер, как подписывались под ним печник и доктор. И, глядя на них думала она о прекрасном городе, где нет старух с безобразными горбами набитыми золотом; где нет женщин с собачками на руках; где нет толстых, брюхатых человечков, похожих на бочку с золотым обручом.

Харита изнемогала от тоски, сжимала губы до боли, но молчала, закрыв глаза, и думала о своем:

«Найду его! Хоть умру, а найду!»

— Пойдем, мальчик! — услышала она над собой.

Харита открыла глаза. Печник трогал ее за плечо, говорил:

— Пойдем ко мне, милаша. Не ночевать тебе тут с покойником! Да ее сейчас увезут, и комнату запечатают.

— Зачем?

— Наследников ждать будут! — усмехнулся старик, — на деньги, как на падаль, всякая гадина налетит! Идем!

Харита всунула свою ручонку в его широкую и теплую и спокойно пошла за ним.

Старик вел за собою мальчишку, качая головой. Они прошли молча за каменную спину дома, печник отворил дверь своего каретника, плюнул в сторону:

— Тьфу, чтоб им пропасть!

И ввел Хариту в темный сарай, пахнувший жильем.

Старуху увезли скоро, но милиция провозилась в комнате до рассвета. На рассвете милиционер запер дверь, завязал петли веревочками и наложил огромные сургучные печати.

Поплевав на обожженные сургучем пальцы, он взял папку с описью имущества подмышку и, позевывая, вышел.

На улице какой-то парень проворно отбежал от ворот, заметив милиционера. Милиционер подозрительным взглядом проводил его спину, пошел в противоположную сторону и спрятался за углом.

Парень вернулся. Он долго разглядывал номер дома, потом исчез в калитке. Милиционер сказал тихонько:

— Уж пронюхали, черти!

И, крадучись, пошел следом за тем. Заглянув во двор, милиционер увидел, как парень прошел по деревянной настилке до пузатых колонн, обошел их и юркнул вниз.

— Так и есть!

Милиционер спустился за ним. В темном коридоре тот настойчиво дергал дверь, срывая печати. Милиционер вынул револьвер, подошел к нему и сказал спокойно:

— Ну, пойдем! Мне все-равно надо в отделение, заведу и тебя!

Парень окаменел.

— За что же, дяденька?

— За покушение на взлом квартиры и снятие печатей! — торжественно ответил милиционер, — это, брат, не простая кража! Тут годиком — двумя пахнет, понял?