Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

Харита слушала его безнадежно Он снял свой стеганый пиджачок, вынул из кармана две картошки, положил их на пиджак. Подумав, достал из кармана пять гривенников, положил и их на куртку рядом с картошками.

— Это наши деньги, пусть тут останутся. Я приду скоро!

Он пошел к дыре, девочка сказала тихо:

— Тебя теперь не выгонят.

— Подсади-ка меня!

Харита помогала ему выбираться наружу. Он оцарапал ей руки сапогами, вцепился в края отверстия и, сорвавшись, упал вниз, осыпав себя и Хариту землею и осколками кирпичей.

Харита отшатнулась. Алешка выплюнул изо рта песок, протер глаза:

— Тьфу, пропасть ее возьми! Солнышко уже садится, бежать надо, а тут еще и не вылезешь!

Он снял сапоги, швырнул их сестре:

— На, надевай, Харитка, — я босиком скорее домчу. Надень куртку, картошку прибери, деньги не урони, — кричал он, — вишь, все засыпало! Да стряхни волоха!

Девочка покорно надела куртку, сунула деньги и картошки в карман:

— А ты как вылезешь?

— Как?! Подложить что-нибудь надо!

Он пошарил по земле, нащупал стены. Наткнувшись на ребро высунувшегося кирпича, Алешка раскачал его и вынул. Бросив его под отверстие, он попробовал дотянуться доверху и почти достал руками края.

— Еще штуки три надо!

Харита смотрела, как он, пыхтя и надуваясь, расшатывал новый кирпич в стене.

— Теперь тебе зачем со мной жить? — угрюмо говорила она, — тебя теперь опять хозяин возьмет! Тебе теперь вся деревня завидовать будет — ты чорта поймал! А мне вернуться нельзя!

— Не скули, Харитка!

— Да я и не пойду! Груды золота насыпь — не пойду! Надоело мне с ребятами таскаться! И пусть погорели…

Она оттопырила губы. Глаза ее грелись слезами. Алешка вынул третий кирпич, положил его и, примерившись, начал раскачивать четвертый. Харита повернулась и обиженно ушла к дальней стойке, дожидаясь, что Алешка окликнет ее.

Алешка, обливаясь потом, расшатывал кирпич, не обращая на нее внимания. Этот кирпич не поддавался долго. Силы Алешки уходили, но мысль о чорте, боязнь не поспеть раньше его в деревню придавали ему новые силы отчаяния. Напрягшись тяжестью всего своего тела он навалился на кирпич, потянул его к себе и, вырвав его из дряхлой стены, сам отлетел далеко в сторону.

Это падение спасло его. Размытая весенними ручьями тысячелетняя кладка, глухо ворча, поползла вниз. Алешка слышал, как взвизгнула Харита, но видеть ее уже не мог. Он едва успел прижаться к земляной стене, которой обрывался коридор. Надвигавшаяся на него лавина земли и кирпичей прижала его к стене, засыпала его до пояса, придавила ноги, но раскрыла перед ним широкий провал в потолке.

Отплевывая пыль, Алешка стал выбираться из земли. Он выдергивал ноги, царапаясь руками вверх, к выходу. Он не чувствовал боли в изломанных пальцах, не заметил крови, которую смахнул с лица вместе с пылью и потом; он думал о погибшей Харитке и вырвался наружу, как безумный.

Вздохнув, он приложил ухо к черной яме:

— Харита! Харитынька! — взвыл он, как степная выпь.

Даже эхо не откликнулось в дымившейся пылью земле. Алешка всплеснул руками, схватился за голову и помчался в деревню с быстротой ветра.

Сердце билось, как угорелое. В висках стучали стальные молотки. Алешка мчался, не дыша. Он добежал до крайней деревенской избы и едва мог выговорить слово. Мужики, сидевшие на завалинке, долго не могли понять, в чем дело.

Они стояли над Алешкой и расспрашивали недоверчиво:

— Кто? Где?

— Лопаточки, лопаточки берите, пойдемте откапывать! — вопил Алешка.

— Да кто там был?

— Кого засыпало?

— Девочку засыпало!

— Какую девочку? Чью?

— Что плетешь? Как туда девочка попала?

— Да сестра же, сестра! Харитка там! — сознался, наконец, Алешка.

Мужики покачали головами. Хариткин хозяин, подошедший на шум, понял, в чем дело. Он оглянулся на мужиков, сказал грубо:

— Поделом, безбожников господь карает! Так ей и надо! Избу спалила, ребятов чуть не пожгла, стерва! А ты укрыватель…

Алешка не слушал ничего. Он метался между мужиками, как сумасшедший, хватал то одного, то другого за руки, вопил:

— Дяденька, пойдемте откапывать ее! Дяденька, пойдемте!

— Безбожников своих собирай, а мы господу перечить не станем!

— Все равно ей головы не сносить! Я ей избу не спущу!

Кто-то из мужиков принес лопату.

— Сходить, что ли, ребята? Может, жива еще?