Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 4 АПРЕЛЬ

- Однако история перестаёт быть ерундой, - сказала она сама себе,- одна лжёт, а другая поддерживает её. И будет поддерживать, потому что находится в плену какого-то неизвестного обаяния. Как разрушить это? Передать в пионерскую организацию? Девочки соберут отряд, разоблачат эту «тайну» и всё развенчают. Это так. Но кто знает, не окажется ли Тамара в глазах Зины человеком, пострадавшим за дружбу, и не почувствует ли Зина себя предательницей?…

В этот вечер у отца с Антоном произошёл конфликт. Антон пришёл из школы очень весёлый - он ещё с порога прокричал на всю квартиру, что ему в классе дали поручение. Это было его первое поручение и, конечно, очень важное - следить за цветами на одном из окон.

- А Варвара Захаровна сказала, если у кого есть дома цветы, если захочет, пусть приносит,- сообщил он. - А я говорю, у нас есть, и я принесу. Мама, можно, я отнесу в школу цветок?

- Ты бы, сынок, сначала спросил у меня, можно ли, а потом и обещал, - сказала мама, приглаживая его белесые вихры. - Ну, а теперь мы с тобой в безвыходном положении: раз обещал, надо отнести.

- А какой отнести?

В дело вмешалась Изюмка:

- Пусть вот эти листья отнесёт, они некрасивые!

- Сынок, а знаешь что? - сказала мама. - Эти листья ты, пожалуй, и возьмёшь. Только не сейчас: сейчас они вялые, жёлтые. Скоро и совсем отпадут. Но зато после нового года, как начнёт этот цветок новые листочки выпускать да как начнёт цвести красными граммофонами!… Это богатый цветок - амариллис. Вот его и возьмёшь.

Антон согласился. Ему сразу представилось окно, залитое весенним солнцем, и среди зелёных стеблей и листьев разных бегоний и гераней его цветок горит красным огнём! И он тут же пощупал пальцем землю, не сухая ли. Теперь этот цветок будет всё время под его личным (наблюдением.

Лишь только раздался отрывистый, короткий папин звонок, Антон, а за ним Изюмка выбежали в коридор открывать отцу.

- Тише, тише, - легонько отстранил их отец. - За меня не хватайсь!

- Всегда за тебя «не хватайсь»! - обиделась Изюмка.

- Да ведь это только временно, - возразил отец, - вот сейчас умоюсь, переоденусь… Ну, тогда другое дело. А то видишь, спецовка какая? Тут и гарь, тут и масло.

- Папа, папа! - перебил Антон. - А мне в классе поручение дали!

- Скажи, пожалуйста! - покачал головой отец. - Поручение! Ты, Антон, однако, важным человеком становишься!

А мать тем временем уже сновала из комнаты в кухню, из кухни в комнату - собирала обед. Как любила она эти часы, когда вся её семья собиралась вместе! Тёплыми, лучистыми глазами поглядывала она и на детей и на мужа, ямочки на её щеках играли, полные красные губы морщились от сдерживаемой улыбки, а проворные руки ставили кастрюлю на огонь, резали картошку, раскладывали рыбу на блюде…

За обедом, как всегда, шёл оживлённый разговор. Отец рассказал, как пришёл к ним на завод какой-то лектор из райкома, хотел посмотреть, как тут работают. Ходил, дивился. На краны дивился, на горящие мартены, на грохочущие станы. Около него, Стрешнева, долго стоял и всё удивлялся, как этот вальцовщик ловко подхватывает огненную проволоку, бегущую из стана, и, повернув-

шись, направляет её в другой стан. А потом и обмишурился, оперся рукой на мотки проволоки, а мотки-то ещё были горячие. Ну, и обжёгся, да только не сильно, заживёт…

- Мы тоже скоро к вам на завод придём! - сказала Зина.

- Э, нет! Ничего не выйдет, - усмехнулся отец. - Посторонним вход воспрещён. И правильно. А то вот так забредёт какой, да и попадёт под какую-нибудь чушку… Или в раскалённой проволоке запутается. Вот и ищи его тогда!

- А вот мы всё-таки пойдём! - весело повторила Зина. - Со школьной экскурсией!…

- А! Ну, это - другое дело,- сдался отец. - Конечно, нелишне знать, где ваши отцы работают и что делают.

Но больше всех говорил за столом Антон. Он был в отличном настроении, пожалуй, даже сверхотличном. Из ума не выходило то важное обстоятельство, что у него теперь есть школьное поручение. Надо было объяснить, какие цветы стоят на этом окне, и как их надо поливать, и как Петруша Галкин сказал, что Антону всегда везёт, а что он, Петруша, справился бы лучше, только ему не везёт…

После обеда отец повозился с младшими ребятишками, потаскал их, обоих сразу, на загорбке.

- Ну, теперь я немножко отдохну, - сказал он, опуская их на пол. - Полежу в спальне.

Но Изюмка, обняв ногу отца, не пускала его и смеялась:

- Ой, папка, какой ты огромный!

А за другую ногу теребил Антон и, подняв на отца большие ясные глаза, лукаво прищурился и спросил: