Наталья Иртенина - Николай II. Царский подвиг

– Господа, всякий человек, способный носить оружие, обязан сейчас быть в армии. Когда на фронте почти катастрофа и отечество в опасности, мой долг быть среди войска и с ним либо победить, либо погибнуть. Место русского царя там, где решаются судьбы России!

В это время велись бои возле литовского города Вильно. Германские войска шли на прорыв, наша армия с трудом их сдерживала. В Главном штабе царили уныние и отчаяние. Начальника Штаба генерала Алексеева спросили, в каком положении наши армии. Тот схватился за голову:

– Какие наши армии?! Лучшие войска погибли на полях Галиции и Польши. Опытные офицеры перебиты, в полках недобор! Нет патронов и снарядов. Я не знаю, что нам делать, как сдержать напор немцев и где остановиться. Наше положение никогда не было так плохо!

Генерал отправился на доклад к царю в глубокой тревоге, почти в ужасе. Но после доклада он стал совершенно другим. Был спокоен, даже повеселел, деловито принялся за работу. Его спросили:

– Что, с фронта пришли хорошие вести?

– Нет. Однако я получил от Его Величества твёрдые указания. Он повелел дать телеграмму по всему фронту, чтобы теперь ни шагу назад. Надо задержаться и укрепиться. Государь определил, какие части следует направить на ликвидацию немецкого прорыва. Сейчас я привожу в исполнение приказы императора. Бог даст, справимся!

Уже вскоре русские дивизии остановили противника, а кое-где стали наносить встречные удары. Государь своими чёткими, уверенными распоряжениями внушил войскам и командирам победный дух. Сама фигура царя во главе армий вселяла в них веру в собственные силы. Появилась твёрдая убеждённость, что дальше вглубь России враг не пройдёт. Катастрофа была предотвращена!

После этого на фронтах надолго установилось затишье. Наши армии стали готовиться к новым битвам, формировать свежие полки и дивизии, наращивать мощь. А уже в следующем году русские войска пошли в наступление и совершили знаменитый Брусиловский прорыв…

Однажды ещё в начале войны у Николая Александровича произошёл разговор с солдатом, запавший императору глубоко в душу. Дело было в прифронтовом госпитале. Государь обходил кровати с ранеными, как обычно, что-то говорил им, расспрашивал о семьях, награждал героев. Вот он приблизился к постели, на которой лежал солдат с совсем белым лицом и забинтованной головой. Царю сообщили: «Рядовой Степан Кузнецов, тяжёлое ранение в голову».

Солдат силился приподняться, всматривался в государя. Вдруг в его глазах вспыхнула радость. Он упал на подушку и слабым голосом произнёс:

– Теперь легче стало. А прежде ни отца, ни мать позвать не мог… А теперь сподобился государя увидеть, легче стало.

Раненый замолчал, перекрестился. Потом сказал царю, словно ободряя:

– Главное, ты не робей. Побьём германца. Народ весь с тобою.

Император вложил ему в руку награду – Георгиевский крест.

– Спаси Бог, – поблагодарил Степан Кузнецов. – Вот поправлюсь, опять пойдём сражаться.

Такая преданность солдата взволновала государя. Он сел на край постели, положил ладонь ему на плечо и с чувством произнёс:

– Выздоравливай скорее. Такие люди, как ты, нужны мне и России.

Раненый взял руку царя и поцеловал. Повторил:

– Ты не робей. Побьём немца.

Все годы войны император вспоминал этот краткий разговор и то глубокое утешение, которое он получил от простого солдата, обычного русского героя.

Но словам Степана Кузнецова не суждено было исполниться.

К 1917-му году русские армии с помощью европейских союзников были готовы сокрушить врага. Планировалось решающее наступление на фронтах. России уже улыбалась победа над слабеющей Германией, почти разгромленной Австрией и побитой Турцией, их союзницей. Но увы! Победу вырвали у неё из рук. Это сделал враг намного более коварный – предатели, заговорщики и революционеры.

Великий русский поэт Михаил Лермонтов написал в 1830 году страшное, пророческое стихотворение:

Когда-то император Николай Второй уже сражался с революцией в России. Её пожар заполыхал в 1905 году и длился больше двух лет. Враги самодержавия бросили клич «Долой царя!». На улицы городов обычному человеку порой опасно было выйти. Можно было запросто погибнуть от взрыва бомбы, брошенной революционером, или угодить в перестрелку, или в гущу настоящих уличных боёв. Государь повелел тогда создать военно-полевые суды, которые не миндальничали с пойманными террористами: их без промедления приговаривали к казни. Войска вынуждены были применять оружие при подавлении беспорядков и мятежей в городах. В отместку революционеры прозвали Николая Второго «Кровавым», хотя сами пролили людской крови намного больше.