Наталья Федотова: Папа, ты только живи! Рассказы для детей

В сад мы приходили только по выходным, потому что мои родители, как и твои, много работали, а я училась в школе. Когда мы приходили в сад, то обязательно приносили Борису еду на целую неделю, и наливали ему воду в большую миску. Так у нас появился новый друг, который всегда с нетерпением ожидал нашего прихода.

Целую неделю, пока нас не было, Борис бегал по окрестностям и лужам и поэтому был грязный, но характер у него был очень дружелюбный. Завидев нас, он радостно бежал к нам навстречу, помахивая хвостом, становился на задние лапки, а передние ставил мне на грудь и, радостно повизгивая, пытался лизнуть в лицо.

Он очень хотел, чтобы хоть кто-нибудь на свете его любил.

Мне хотелось забрать Бориса к себе домой, потому что, когда он выбегал за пределы нашего сада, мальчишки бросали в него палки. Но это было невозможно. Родители были против. Они говорили, что собака уже взрослая, что в доме не приживётся, так как привыкла жить на свободе, что её нужно купать, делать прививки, лечить, гулять с ней, а у них на это совсем нет времени. Я понимала, что они правы, но мне всё равно было жалко Бориса.

Однажды в один из воскресных дней, набрав полные вёдра слив и яблок, мы собрались идти домой. Борис решил нас проводить. Мы боялись, что, когда он будет возвращаться назад, его опять побьют, поэтому не хотели, чтобы он шёл с нами, но остановить его было невозможно.

Борис долго стоял вместе с нами на остановке, а когда приехал автобус и мы в него зашли, Борис неожиданно запрыгнул в него вслед за нами. Люди искоса и с неодобрением посматривали на уличного пса. «Борис, выходи», – говорила я, ласково поглаживая его, но он стоял не двигаясь. И только когда я вышла, он выбежал вслед за мной. Я быстро опять заскочила в автобус, дверь захлопнулась, и мы уехали. Посмотрев в окно, я увидела Бориса, который печально смотрел вслед уезжающему автобусу.

Когда через неделю мы пришли в сад, Бориса на прежнем месте не было. К еде никто не прикасался, а миска с водой была полная.

Больше мы никогда не видели Бориса. До сих пор, когда я вспоминаю о нём, сердце моё сжимается от боли. Может, он хотел поехать с нами, чтобы мы его спасли, но собаки не умеют говорить.

На птичьем рынке продавали много разных животных. Людей было много, и почти никто не замечал плачущую девочку с обычной собачкой. У собачки были очень грустные глаза. Дрожа всем телом, она прижималась к девочке. «Что ты плачешь, девочка?» – спросила её какая-то женщина. И девочка рассказала, что кто-то бросил эту собачку, что собачка замёрзла и что она голодная. Собачка тоскливо смотрела по сторонам, сжавшись в комочек. Девочка сказала, что мама не разрешит ей взять собачку, потому что у них дома уже есть другая собака, и что она не здешняя. Собачка, дрожа всем телом, прижималась к девочке и преданно смотрела ей в глаза.

Катя договорилась с отцом, что будет называть Елену Сергеевну мамой.

– Только ты помоги мне сказать ей об этом, – просила Катя. И вот однажды Елена Сергеевна с отцом сидели на балконе. К ним подошла Катя. Отец, помня о договоре с дочерью, сказал: «Катя! Принеси нам с мамой яблок». Девочка побежала на кухню, щёки её от волнения горели. Ей казалось невозможным вернуться назад, на балкон, и посмотреть на Елену Сергеевну. Пересилив себя, Катя, скрывая волнение, возвратилась на балкон и принесла отцу с Еленой Сергеевной два крупных и спелых розовых яблока.

Катя была и сама уже не рада, что затеяла эту историю. Ей было ужасно стыдно и неловко. Но отец, будто и не замечая Катиного волнения, только сказал:

– Будешь теперь называть Елену Сергеевну мамой?

– Буду, – тихо ответила Катя.

– Ну что ж! Теперь будет у меня дочка, – сказала Елена Сергеевна.

Катя очень хотела называть Елену Сергеевну мамой. Но когда она произносила это волшебное слово, голос её дрожал и срывался. Она и сама понимала, что слово «мама» звучит у неё неестественно. И от этого ей становилось стыдно. Ведь она дала обещание, а выполнить его не может. Когда никого не было дома, Катя ходила по комнате из угла в угол и повторяла: «Мама, мама!» Она хотела научиться спокойно и без волнения говорить это слово, но появлялась Елена Сергеевна – и обратиться с этим словом к ней Катя никак не могла.

Спустя некоторое время Елена Сергеевна сказала: «Называй меня по имени-отчеству. Я не заслужила того, чтобы быть безымянной».

И Кате вдруг стало очень легко. Она больше ничего не стыдилась. А мамой для неё навсегда осталась единственная женщина на свете с весёлыми искорками в глазах.