Сергей Баруздин - Путь отважных

Утром проснулся ещё затемно. Оделся, сбегал к кошарам. Там всё было в порядке. Овцы вели себя спокойно. День с утра выдался ясный. Никаких признаков будущей метели — ни ветра, ни ребристых снежных языков не было видно. Над дорогой мирно порхали серые куропатки. Прошагал отставший от стада верблюд, величественно оглядел отару. Вид у него был равнодушный, двигался неторопливо. Ничто его не беспокоило.

Потом одна из овец захромала, и Терентьев повёл её к кошарам. Шура вывел отару к траве, густо торчащей из-под снега. Только что прошёл снегопах и ободрал наст с заснеженного пастбища. Теперь даже ягнята могли свободно находить здесь корм. Пока овцы паслись, Шура не раз поглядывал на небо — ничто не предвещало непогоду…

Ещё один круг… двадцать третий. Если бы можно остановиться, спрятать за пазуху застывшие руки!..

Шура идёт, еле передвигая ноги. Какой это круг? Кажется, тридцатый. И тут мальчику показалось, что он слышит голос человека.

С неожиданной силой Шура рванул завязки ушанки и прислушался. Редко блеяли овцы, снежная крупа с шумом била в твёрдый наст. Больше ничего, ни звука.

На этот раз крик донёсся с другой стороны. Щурясь от летящего снега, Шура сложил руку козырьком, вгляделся. И увидел, как из темноты показались бегущие человеческие фигуры…

Кто-то ласково разжал задубевшие Шурины пальцы и начал крепко растирать их.

Шуру окутало что-то большое, мягкое. Тепло медленно поползло по телу. Мальчик открыл глаза. Над ним наклонилось опушённое снегом лицо отца. Отара уверенно двигалась вперёд, и во главе её ровным широким шагом шёл чабан Терентьев.

Это случилось на востоке Саратовской области, у самой границы Казахстана. Пионер Шура Забродин из совхоза «Горькореченский» занесён в Книгу почёта пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина.

Рисунки Б. Коржевского.

Высоко в горах вьётся узкая, пешеходная тропа. Кажется, нет ей конца-краю… И кончается она где-то далеко-далеко у самого неба… Идёшь по этой тропинке в горы, и кругом, куда ни поглядишь, деревья, деревья да густой зелёный кустарник.

И вдруг совершенно неожиданно из-за деревьев появляются беленькие домики. Они так расположились на крутом склоне горы, словно это не гора, а лестница, и каждый домик стоит на одной из её ступенек.

Вот так выглядит село Чин-Чин.

«Чин-Чин» — по-армянски значит «Прекрасное место».

— Какое чудесное название у вашего села! — говорят обычно люди. — Ведь это действительно прекрасный уголок.

«Чин-Чин» — такое название дали селу много десятков лет назад. Но старожилы считают, что тогда кто-то просто зло пошутил.

Конечно, это место было и прежде таким же красивым, как сейчас, но люди жили там так трудно, что название села «Чин-Чин» звучало как насмешка.

В это затерянное в горах селение годами никто не приезжал. Да и сами жители Чин-Чина тоже редко спускались вниз, в долину. В дождь и непогоду горные тропинки становились совсем непроходимыми, и люди жили тогда отрезанные от всего мира. Земля на горных склонах была каменистой, неплодородной. Каждый обрабатывал свой клочок в одиночку, и то, что люди потом собирали, нельзя было даже назвать урожаем…

По-настоящему прекрасным местом — Чин-Чином село стало только после Великого Октября. Когда люди стали трудиться все вместе, сообща, и каменистая почва поддалась, а потом на помощь пришли чудесные машины: тракторы, комбайны, сеялки, молотилки…

Из года в год богател колхоз: увеличивались тучные отары овец, а склоны гор покрывались новыми фруктовыми садами, табачными плантациями.

Вместе со взрослыми старались сделать своё село лучше, красивее, богаче и ребята-школьники.

Вот о них, об их делах, мы и собираемся рассказать.

Всё началось… с помидоров, с обыкновенных помидоров…

Их привёз однажды из Еревана отец Маруси Айрапетян, а на другой день Маруся угостила ими своих школьных товарищей. Угощение понравилось всем ребятам, хотя каждому досталось лишь по небольшому ломтику.

— И почему это у нас в колхозе помидоры не растут? — вздохнула лакомка Астмик.

А Размик тут же предложил:

— Давайте посадим их на своём школьном участке!