Сергей Баруздин - Путь отважных

Коля осторожно обернулся и стал рассматривать отряд. Впереди тащился десяток подвод, на которых сидели солдаты. За ними на конях ехало еще человек двадцать. Остальные шагали по дороге. У многих в руках были свежесрубленные палки. Вот и рыжий ефрейтор на минуту отстал, а потом догнал Колю, помахивая увесистой дубинкой. Он погрозил ею мальчику и ребром ладони провёл себе по горлу.

Коля понял.

«Хочет сказать, что если дорогу не покажу, то мне капут. Как бы тебе самому капут не пришёл», — с неожиданной злостью подумал мальчик.

А отряд шёл и шёл. Время от времени к Коле подъезжал офицер и строго спрашивал:

— Дорога правильно? Нет заблуждение?

В ответ Коля только отрицательно качал головой.

Стало смеркаться, но солдаты шагали и шагали не останавливаясь.

Обер-лейтенант снова подъехал к мальчику.

— Где Каменский? — зло спросил он. — Как скоро?

Коля знал, что сейчас до Каменского хутора было дальше, чем утром.

— Нет, ещё не скоро, — стараясь казаться как можно спокойнее, ответил он.

— Как — не скоро?!

— Так я же вас веду хорошей дорогой, — начал выпутываться Коля. — А если прямо идти, чтобы быстро… Так там дорога плохая.

— Поворачивай на плохую! — крикнул офицер.

«Пора удирать!» — подумал Николай, и, когда ему показалось, что ефрейтор не смотрит за ним, он быстро нырнул под первую телегу. Как ящерица, прополз под ней, и — под вторую.

Но сильная рука вытащила его из-под телеги и поставила на ноги. Ефрейтор отступил на шаг, с силой ударил мальчика дубинкой по спине. Рассечённую кожу жгло нестерпимо. Но Коля улыбнулся. Нужно было сделать вид, что он вовсе не собирался бежать, а произошло недоразумение.

Коля показал ефрейтору куда-то под телегу и объяснил:

— Нож… мессер. Уронил.

Ефрейтор выругался и снова ткнул Колю дубинкой в плечо. Но на этот раз не больно, а так, на всякий случай.

И вот снова он, пионер Коля Молчанов, идёт впереди немецкого отряда.

Дорога становилась всё уже и уже. Под ногами захлюпала вода. Коля почувствовал озноб и усталость. Босые ноги коченели и болели.

Сзади послышались крики. Застряла одна подвода.

— Эй, проводник! — послышался над головой голос офицера. — Где есть Каменский хутор?

— Скоро, — ответил Коля. — Плохой дороги мало осталось. Километр. А дальше хорошая.

Отряд двигался дальше. Коля никогда прежде не бывал в этих местах, но догадывался, что они идут по «Царёвому урочищу» — огромному, на десятки километров болоту.

Глухо прозвучали слова команды. Солдаты начали бросать под ноги шинели, шагая по ним.

«Ничего, ничего, — думал Коля, — урочище большое. Шинелей не хватит».

— Проводник! — донеслось из темноты. — Как долго ещё болото?

— Чуть-чуть, — ответил мальчик, — метров сто…

Солдаты ползли вперёд, по шинелям, они верили, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и они выберутся из этого проклятого места. Рыжий ефрейтор споткнулся о кочку и уронил автомат в трясину. Чертыхаясь, он присел на корточки, держа в одной руке фонарь и шаря другой под ногами.

Коля почувствовал, что на него никто не смотрит. Он легко прыгнул в сторону на кочку, с неё — на другую. Казалось, сразу исчезла боль в ногах и даже спину как будто перестало жечь. Совсем рядом в темноте раздались выстрелы. Фашисты спохватились. Тишину прорезали автоматные очереди. И долго ещё свистели пули, срезая ветви над головой.

…Когда Коля добрался до родного села, уже светало.

Несмотря на ранний час, никто не спал. Все были на улицах.

И Коля, кроме своих родных и односельчан, увидел людей в защитной форме и с красными звёздочками на пилотках.

— Наши! — закричал он во всё горло. — Наши!

… А через несколько часов советский отряд, вступивший в деревню, пробирался к «урочищу Царёво», где барахтались в паническом страхе немцы, и вёл этот отряд пионер Коля Молчанов.

С тех пор прошло немало лет. Колю Молчанова уже редко кто называет Колей, а величают Николаем Николаевичем. Он работает лесорубом в подсобном хозяйстве лесхоза. Односельчане уважают его за трудолюбие, за рассудительность и справедливость.

О своём подвиге Николай Николаевич не любит рассказывать, разве только если попросят пионеры из школы.

По-прежнему на пригорке стоит село Барановка, только домов стало больше, да вместо старых появились новые; по-прежнему шумят деревья, раскачиваемые ветром, и рыбы плещутся в тихих водах Снова; по-прежнему узкая песчаная дорога прорезает Черниговские леса, а когда едешь по ней ночью и свет фар тускло освещает её, кажется, что она покрыта снегом. Весело играют в селе ребятишки, которые никогда не слышали артиллерийской канонады, не видели врага, топчущего сапогами родную землю.