Николай Шмигалев - Юннат и Древо Мира

Кащей, польщённый вниманием Витязя к своей стряпне, сам же нехотя ковырялся ложкой в своей полупустой тарелке.

– А чего вы не едите? – обратился Витя к нему с набитым ртом. – Неужели не хотите?

Кащей бросил ложку на стол и ответил:

– Глянь-ка на меня, милок. Ну, какой же я едок? Люблю стряпать, это да, с аппетитом, брат, беда, – старик пристально посмотрел на Зяблика, который был ненамного упитаннее чем он, прежде чем продолжить. – Правда нравится мне блюдо, вкусное, ну просто чудо, давно многими отмечена – свеженькая человечина.

Кащей громко сглотнул, а Витя поперхнулся, закашлялся и чуть было не задохнулся.

– Да расслабься, я шучу, – весело рассмеялся престарелый шутник-озорник Кащей. – Рассмешить тебя хочу.

Спасибо. Рассмешил, дедушка. Так «рассмешил», что у Вити аппетит пропал на самом интересном месте.

Запив прохладным квасом застрявший и еле протиснувшийся в горле кусок, недовольный Витязь вышел из-за стола.

– Сердечно, благодарю за хлеб и соль, – сказал он поднявшемуся вместе с ним старику.

Тот махнул рукой, мол, пустяки, не стоит благодарностей.

– Ах да, вопрос один задать? – вспомнил Витя, что Кащей вроде должен ему подсобить с новым обмундированием.

– Изволь, изволь!

– Мне тут люди добрые сказали, что у вас одёжка вроде бы есть.

– Верно, люди эти не солгали, надо на чердак тебе залезть, – ответил Кащей и показал на лаз в углу под потолком, к которому была приставлена лестница. – Там наверху твои лежат доспехи: и сапоги, и платье, и шелом, плащ алый оторочен тонким мехом, всё в сундуке хранится под замком.

Кащей протянул Вите увесистый ключ и кивнул на лаз.

– Влезай, открой сундук, там сразу облачайся. Хламиду эту сбрось и здесь оставь. Всё будет в пору, ты и не сомневайся, – уверил его Кащей и благоговейно добавил: – сам Ас хранить велел, перед уходом в Правь.

Не особенно и смущаясь, как прежде бывало, Витя стянул с себя пришедшую в полную негодность сутану и, взяв ключ у старика, полез на чердак. Краем глаза он заметил как Кащей, скорчив брезгливую гримасу, поднял поповский служебный наряд и ловко зашвырнул его в печь. Зяблик понимающе улыбнулся и покачал головой. Увидев, что Витязь заметил этот его трюк, Кащей виновато пожал плечами и пояснил:

– Я, видишь ли, желаньем не горю, и ты уж это должен понимать, поповским духом теремок свой пропитать. Тебе как Витязю я по секрету говорю.

Ещё бы Зяблик не понимал. У колдуна вон, от одного колокольного звона все его чары рассыпались, а следом за этим и они оба, в буквальном смысле, с небес посыпались. Если честно, с этим Кащеевым поступком Витя был целиком и полностью согласен.

Он махнул рукой, мол не возбраняется, и взобрался на чердак. Здесь было просторно только очень пыльно и затянуто паутиной. И, кажись, здесь давненько здесь не ступала нога человека. Весьма давненько…

Аккуратно, чтобы не запачкаться, Витя протиснулся к стоявшему в гордом одиночестве у слухового оконца, сундуку. Сундук был тяжёлый, кованый, опутанный железной цепью. Оконечные звенья цепи были сцеплены тяжёлым амбарным замком. Сдув с замка пыль веков и вставив в отверстие полученный у Кащея ключ, Зяблик с трудом провернул ключ в замочной скважине до характерного щелчка. Сняв замок и, стянув цепь с крышки сундука, Витя приподнял и откинул крышку. Огромный сундук был пуст и только на его дне лежал аккуратный свёрток. Перегнувшись через борт сундука, Витя развернул свёрток и ахнул! Кащей не надурил и даже не преувеличил. В свёртке находилось всё то, про что он и говорил: и просторные шаровары, и льняная рубаха, и красные кожаные сапожки, и атласный плащ отороченный мехом, и шлем, и кольчуга с фигурными бляхами, и наручи, и кожаный пояс. Не откладывая их примерку в долгий ящик (или в глубокий сундук, кому как нравится), Витя неожиданно быстро и правильно облачился в, словно под него подогнанные, вещи и с удовольствием осмотрел себя в новом облике. Красота! Всё сидит как по мерке деланное, даже стальной шишак в пору, и виски не сдавливает, и на уши не сползает. Вот теперича он настоящий Витязь! Ни дать ни взять, красавец-парниша!

– Ты чего застрял? Уснул? – напомнил снизу о себе старик.

Витя не ответил, залюбовавшись обновой на себе.

– Ты портки хоть натянул? – показалась в лазе голова Кащея.

Увидев своего гостя во всей красе, он восхищённо присвистнул.

– Ай да Витязь, прям Царевич! Нет, какой там?! Королевич! – сказал Кащей и тут же ударил себя по губам. – Ах, чего же я болтаю, сам того и не желая, поминаю почём зря, молодого короля.