Николай Шмигалев - Юннат и Древо Мира

Прошло совсем немного времени, как за Витиной спиной раздалось глухое ворчание. Он обернулся и увидел, как на тропу из кустов выбрался косолапый медведь, державший в передних лапах большую морскую раковину, по всей видимости, ту самую трубу. Выглядел зверь внушительно, но особого страха у Зяблика не вызывал.

Не станет же медведь при Лешем на меня бросаться, понадеялся Зяблик на своего провожатого, и всё же, стараясь не делать резких движений, на всякий случай встал так, чтобы промежду ним и косолапым оказался хозяйничавший в этих местах Леший. Нехай он сам со своим «подчинённым» пообщается.

– Умница, ведмедка! – похвалил Леший косолапого, забирая у того «трубу» и, повернувшись к Зяблику, заговорщицки шепнул, чтобы «ведмедь» не услышал. – Что бывает редко. Он чаще дрыхнет в чаще, сон ему мёда слаще. Ну, все ж люблю зверюгу, косматого хитрюгу.

Медведь встал на все четыре лапы и, уловив ласковые нотки в голосе местного начальника, потёрся носом о плечо лесовика. Леший дружелюбно похлопал медведя по щеке и, нежно почесав шею, чем вызвал у бурого бурю восторга, предложил тому убираться восвояси.

Когда обласканный косолапый скрылся в кустах, Леший, прочитав на Витином лице явное недоумение по поводу наличия несвойственной у лесного жителя штуковины, поспешил того просветить кое в чём.

– Не удивляйся, Витязь, чудесной трубе, что из морской раковины смастерил я себе. Её я выменял на снасть у Старика, заядлого морского рыбака, – пояснил он происхождение своего духового инструмента. – Глянь, лучше Витязь, как трубит Лешак. И даже ты навряд ли сможешь дунуть так.

Леший начал не спеша, обстоятельно, набирать в себя воздух. Он медленно надувался, увеличиваясь в объёме, что вскоре стал смахивать на мохнатый дирижабль. Витя, по доброте своей душевной, уже настроился было переживать, как бы тот чего доброго не лопнул, но непоправимого происшествия не произошло. Леший, наконец, прекратил надуваться, приложился губами к раковине и затрубил.

Ничего не скажешь, громко затрубил, Витя даже уши прикрыл ладонями, дабы его не контузило. Громко и долго трубил Леший. Сразу видно – больно нравилось ему это духовое дело. Когда, наконец, он иссяк и оторвался от своего сигнального инструмента, в глубине чащи послышался страшный треск. Кто-то большой, сильный и быстроходный мчался напролом через лес, прямиком в их сторону. Несколькими минутами позже на тропу выбежало стадо огромных лосей. Впереди стада, мягко ступая, трусил приличных размеров, в холке без малого десяток локтей, широкогрудый самец, без вариантов, вожак сохатого стада. И вот этот вожак, полностью игнорируя Витино присутствие, остановился напротив Лешего и склонил перед ним голову, украшенную шикарными ветвистыми рогами невиданного размаха (трофей-мечта для любого маломальского охотника).

Леший, кивая на Зяблика, пошептался на своём зверино-лесном с сохатым. Лось, с виду обычная, ну может быть немного крупнее чем обычная, лесная животина, придирчиво оглядел Зяблика и утвердительно тряхнул рогами.

– Смотри сохатый мне! Задачу я поставил! – уже громко и на человеческом, попенял лосю Леший. – Чтоб в целости-сохранности ты Витязя доставил! Тебе, Лось, говорю: бежишь – смотри вперёд, вдруг кто-нибудь навстречу по тропе идёт.

Лось весело фыркнул, видимо вспоминая кое-какие случаи из своего славного прошлого и, опустившись на переднее колено, приглашающе взглянул на Витю.

– Влезай скорее Витязь, в путь пора! – сказал Леший, показывая на высокий лосиный горб. – Свезёт тебя сохатая гора, на место где тебе почёт окажут и направленье нужное покажут.

Зяблик с плохо скрываемым страхом посматривал на лесного великана. Он-то от лошадей в парке культуры и отдыха шарахался, а тут ему дикого лося оседлать предлагают. И ещё неизвестно как сохатый себя поведет, когда Леший исчезнет из поля зрения. Вдруг брыкаться начнёт.

Витя всё не решался подойти к новому средству передвижения и это не укрылось от проницательного лесовика.

– Чего ещё ты Витязь ждёшь? – вновь обратился Леший к Зяблику. – Толков мой лось, зря ты боишься. Как ветер ты на нём помчишься. Пешком же ты полдня «убьёшь».

Вите стало не по себе, что его, «Витязя», заподозрили в трусости. Раньше ему и в голову бы не пришло на такое сердится, зато теперь…

– С чего ты взял, что я скотинку испугался, – уняв дрожь в коленях, «возмутился» Зяблик, перейдя на ты со старшим (и намного старшим) по возрасту существом. – Я просто к животине примерялся. Достоен ли сохатый подо мной скакать. На ком, на ком, а на лосе не прочь погарцевать.