Кейт Андерсенн - Сказки и зарисовки

Больше бродяжка не сказала ни слова, но ночь долго оглашалась ее тихими рыданиями в кулак. Я почувствовал, что проникаюсь сочувствием. Надо же, второй человек и второй раз мое первое впечатление обманчиво. Но на рассвете бродяжка заметила меня большими блестящими глазами. В них вдруг блеснул огонек идеи, совсем как у Стивена.

– Вот карандаш… Мохым, ты должна помнить все самое лучшее! – видимо, она обращалась к себе таким странным именем. – Где этот рисунок?.. Она схватила меня своими тонкими длинными пальцами, рисунок Стивена и… усевшись в позу лотоса, стала писать проникновенные строки.

«…и тогда путник решил отыскать место своей мечты…»

Так эта бродяжка Мохым – писатель!

Солнце дошло до зоны начала рабочего дня, и Мохым удовлетворенно поставила последнюю точку.

– Я еще вернусь, – сказала она небу, оставив меня с другом листком на месте. Подхватила котомку и в пару прыжков, словно ниндзя, скрылась.

Где-то в полдень Стивен снова пришел. Интуиция не подвела меня. Он искал рисунок. И, конечно, очень удивился, увидев с другой стороны каракули Мохым.

– Но отчего.., – задал он себе вопрос, дочитав до конца, – отчего путник не был доволен своей жизни на острове?.. остров был его домом, счастливец…

Он стоял и думал, а потом снова выудил из кармана великолепных брюк сложенный вчетверо листок, аккуратно снял пиджак и взял меня. Наверно, Стивен думал о своем доме. Из-под моего грифеля вышел уютный угол квартиры с большим окном, креслами и огромным котом.

– О нет, – посмотрел вдруг Стивен на часы. – Весь перерыв в мечту спустил.

И он вновь оставил меня.

Вечером вновь на ночевку прыгнула Мохым. Она поведала звездам безмолвную историю глазами и губами. Я думаю, что понял. Она потеряла дом, когда на ее острове произошло цунами. А она путешествовала в то время в погоне за мечтой. И прошлое полностью для нее теперь было потеряно. Она стала безутешным скитальцем-одиночкой.

На рассвете девушка нашла рисунок Стивена. Снова усмехнулась:

– Это что, послание такое?

И не утерпела, задержалась до солнца, записывая новую миниатюру. А потом вновь поспешила раствориться во свете дня.

Стивен приходил на закате, читал миниатюры, вдохновлялся и создавал новые зарисовки на новых сложенных вчетверо листках. Мохым никогда не приносила бумаги, но идеи у нее не вмещались на запасах Стивена. Кажется, что не только моя жизнь приобрела смысл: эти двое стали смеяться. И все больше соответствовать моему представлению о людях, какими они должны быть. Но… пришел и мой час, друг Воробей. После столь насыщенной жизни… я стал жалким, но счастливым огрызком. Таким, какой я сейчас. В полете идей мой друг из офиса и девушка-бродяжка этого не заметили. Но вот Стивен не смог закончить рисунок. А утром Мохым махнула рукой и поставила многоточие. Грифеля осталось ровно столько, чтоб я мог еще иметь право гордо называться карандашом.

– Что делать? – молодой герой был озадачен. – Я не могу ничего не нарисовать… я не могу потерять этого прекрасного писателя! – хлопнул он ладонью по парапету.

Скрестив руки на груди, он смотрел, как гаснет жизнь солнца и города на этот день. Стивен был упрям. Стало холодно, но он лишь поднял ворот пиджака, вжал голову в плечи и засунул руки в карманы.

– Я должен дождаться, – повторял он, потирая ладони время от времени. – Этот человек изменил мою жизнь. Я теперь счастлив там, где я есть.

Становилось холоднее. Пиджак уже не мог спасти Стивена. Я знал, что Мохым появится после звезд. И будет искать послание. Но он не знал. Он даже не знал, что это будет бродяжка Мохым, плачущая только перед лицом луны.

– Зябко, – пробормотал мой друг из офиса. И… вдруг он развернулся и пошел к лестнице!

– Нет! – хотелось закричать мне, но, увы – изобретателю карандаша в голову не пришло сделать ему рот, а потому я остался немым и несчастным, ведь знал: еще подождать всего лишь час, и придет Мохым. И она пришла. И бросилась искать послание с какой-то песенкой под нос.

– Что ты нарисовал мне, мой друг?.. – она стала более разговорчивой за это время. – Ты вдохнул в меня смысл жизни! – и выражаться изысканнее. Но я был раздавлен. Она не нашла ничего и… остановилась потерянно. – Что это значит?.. – обратилась она к звездам упавшим голосом.

Сзади раздались шаги. Как и в день моей первой встречи с Мохым, она подпрыгнула, и, словно дикая кошка, встала в оборонительную позицию.

– Кто здесь?!

– Я… – ага, голос Стивена! Я притаился от радостного восторга.