Эрих Кестнер - Кнопка и Антон

- Никто бы не знал, где я, а где она. Например, кто-то думает, что это я, а это оказывается она. Или, наоборот, думают, что это она, а это оказываюсь я. Вот был бы блеск!

- Немыслимое дело! - заметил отец.

- И если, например, учительница вызовет "Луиза!", я встану и скажу: "Нет, я не Луиза!" Тогда учительница как закричит: "Сесть!", вызовет мою двойняшку и напустится на нее: "Ты почему не встаешь, когда тебя вызывают, Луиза?" А та скажет: "Я не Луиза, я Карлинхен!" И пожалуйста - через три дня у учительницы начнутся судороги, ее отправят лечиться в санаторий, а у нас будут каникулы.

- Близнецы часто совсем не похожи друг на друга, - вставила фройляйн Андахт.

- К нам с Карлинхен это не относится, - возразила Кнопка. - Такого сходства вам еще не приходилось видеть. Даже сам директор не смог бы нас различить.

Директор - это ее отец.

- Мне и тебя одной за глаза хватает, - сказал директор и положил себе еще курицы.

- А что ты имеешь против Карлинхен? - спросила Кнопка.

- Луиза! - закричал он.

Когда он называл ее Луизой, следовало повиноваться, иначе мог выйти скандал. Итак, Кнопка молча ела курицу с рисом и тайком строила рожи Пифке, сидевшему с нею рядом, да такие рожи, что он в конце концов затряс головой от омерзения и умчался в кухню.

Они уже ели десерт - а на десерт были сливы ренклод - когда, наконец, появилась фрау Погге. Это была хоть и очень красивая, но строго между нами! - довольно-таки несносная особа. Берта, экономка, как-то сказала горничной из другого дома: "Мою бы хозяйку, да мокрой тряпкой! Хрясь, хрясь! У ней такая милая потешная девчонка и такой славный муж, и ты думаешь, она о них заботится? Как бы не так! Целыми днями разъезжает по городу, что-то покупает, потом меняет, вечно ходит куда-то на чашку чаю, на показы мод, а по вечерам еще таскает за собой своего несчастного мужа. Шестидневные велосипедные гонки, театры, кино, балы, такая кутерьма, что чертям тошно! А домой и носа не кажет! Впрочем, это не так уж плохо!"

Итак, фрау Погге вошла, села за стол и обиделась. Собственно говоря, ей следовало бы извиниться за опоздание. Но вместо этого она обиделась, что ее не подождали с обедом. Господин Погге опять принял таблетки, на сей раз квадратные, скривился и запил их водою.

- Не забудь, что вечером мы приглашены к генеральному консулу Олериху, - напомнила жена.

- Не забуду, - сказал господин Погге.

- Курица совершенно остыла, - пожаловалась она.

- Ясное дело, - сказала толстая Берта.

- У Кнопки много уроков? - спросила мать.

- Нет, - ответила фройляйн Андахт.

- Детка, да у тебя зуб шатается! - воскликнула фрау Погге.

- Ясное дело! - ответила Кнопка.

Господин Погге поднялся из-за стола.

- Я уже понятия не имею о том, что у нас в доме делается по вечерам.

- Но ведь вчера вечером мы были дома, - возразила его жена.

- Да, но у нас были Брюкманы, - заметил он, - и Шраммы, и Дитрихи, тьма народу.

- Так все-таки были мы вчера вечером дома или не были? - спросила она, не спуская с мужа пристального взгляда.

Господин директор Погге из осторожности предпочел не отвечать ей и направился в свой кабинет. Кнопка последовала за ним и они оба уселись в большое кожаное кресло, вполне просторное и для двоих.

- У тебя зуб шатается? Больно? - спросил отец.

- Ни капельки! Я его как-нибудь вырву, может, прямо сегодня!

В этот момент у дверей дома раздался гудок автомобиля. Кнопка пошла проводить отца до машины. Господин Холлак, шофер, приветствовал Кнопку. Она тоже поздоровалась с ним. Она все сделала точь-в-точь как он, даже поднесла руку к козырьку, хотя на ней не было фуражки. Отец сел в машину. Машина тронулась. Отец помахал Кнопке на прощание. И она тоже помахала ему.

Она уже собиралась вернуться в дом, как на пороге вырос Готфрид Клеппербейн, привратницкий сын, отъявленный мерзавец.

- Эй, ты! - обратился он к девочке. - Дашь мне десять марок, я тебя не выдам. А не дашь, все расскажу твоему папаше.

- Это что же? - простодушно осведомилась Кнопка.

Готфрид Клеппербейн грозно загородил ей дорогу.

- Сама знаешь, не строй из себя дурочку, дорогуша!

Кнопка хотела войти в дом, но он не пускал ее. Тогда она встала рядом с ним, заложив руки за спину и подняла удивленный взор к небу, словно заметила там то ли дирижабль, то ли майского жука на коньках, то ли еще что-то в этом роде. Мальчишка, конечна же, тоже поднял глаза, и тут она пулей пронеслась мимо него, так что Готфрид Клеппербейн, как говорится, остался с носом. Очень удачное выражение!