Алексей Кожевников: Книга былей и небылиц про медведей и медведиц

Дома он сразу забрался на печку под одеяло и скоро уснул. А старуха остригла лапу, содрала с нее шкуру, мясо поставила на огонь вариться и села прясть медвежью шерсть.

Медведь тем временем зализал искалеченную ногу, приделал к ней деревяшку и пошел искать старика. Шел и жало-бился.

Тут бабушка запела:

Скрыпи, скрыпи, липова нога!

Скрыпи, скрыпи, осинова нога!

Веди, веди, липова нога,

К моему злому обидчику!

Мы всем ребячьим хором подхватили:

Скрыпи, скрыпи, липова нога,

Скрыпи, скрыпи, осинова нога!

Бабушка продолжала медвежью жалобу:

Я по селам шел, по деревням шел...

И земля-то спит, и вода-то спит,

И деревни спят, и деревья спят,

И лошадки спят, и коровы спят,

И собачки спят, и ребятки спят,

И все люди спят. Одна бабушка не спит.

Одна старая не спит, на моей шкуре сидит,

Мою шерстку прядет - не упрядывает,

Мою ноженьку варит - не уваривает,

Мое мясо ест - не уедывает,

Мои косточки гложет - не угладывает.

Скрыпи, скрыпи, липова нога,

Сильней скрыпи, осинова нога!

Услыхала медвежью жалобу старуха, всполошилась: "Про меня ведь канючит косолапый" - и разбудила старика.

А медведь ближе-ближе, шастает уже по двору, по сеням. Медвежья жалоба громче-громче.

Похватали старики наспех что подвернулось под руку и убежали для скорости каждый в свое окошко. А медведь обшарил всю избенку, никого не нашел и рассердился. Сперва на печку: "Ты, негодная, варила мою лапу" - и разбросал печку по кирпичику. Потом рассердился на прялку: "Ты пряла мою шерсть" - и разломал, иззверюхал всю на кусочки, на щепочки. Потом воротился домой, в лес.

Бабушка умолкла. Мы тоже помолчали недолго, затем пристали к ней:

- Где теперь медведь? Где старики, вернулись домой?

- Не знаю, не знаю, - отмахивалась от нас бабушка. - В сказке про это ничего нет.

МЕДВЕДЬ-ОБОРОТЕНЬ

Недалеко от нашей деревни стояла маленькая избушонка - сторожка лесного обходчика. Лес около нее был нешироко порублен. На этой солнечной полянке густо росла малина.

Ребятишки любили делать на нее налеты. Иногда попадались в руки сторожам, лишались малины да еще получали изрядную волосянку. Но налеты продолжали: и малина почему-то казалась слаще своей, и было ее - не выберешь, и еще было интересно провести жадного обходчика.

Работали мы обычно ватагой с разными выдумками. Главным мастаком на выдумки был наш коновод Ванька Уздяков, широколицый, широкоротый, вечно не чесанный, беспоясный. Одно лето мы морочили лесного сторожа огородными пугалами - выберем почудней, пострашней и переставим с огорода к сторожке. Пока обходчик дивуется и гадает: откуда, как появилось этакое чудо-юдо, мы вдоволь нашишкаем малины - и домой. А пугало обходчику - на память. Так перетаскали с огородов чуть ли не все пугала, повергли нашу деревню в великое смятение:

"Седня ночью украли и у нас".

"Да что ночью, у меня вот средь бела дня. Прилегла я соснуть на минутку, в энто время и оставили огород без хозяина. То ли украли, то ли сам ушел".

По деревне поползли разные страхи: орудует нечистая сила; жди пожара, повальных болестей.

Но вот пропавшие пугала обходчик принес на наш двор и сказал моему отцу, который был деревенским старостой:

- Зови народ, пускай разбирают свое добро.

Народ сбежался мигом. Тут и узналось, как перешли пугала с огородов в лес.

Их разобрали и поставили на прежние места, обходчика поблагодарили, а потом и нас, кого за волосья, кого по щекам, кого в загривок.

И еще памятна такая выдумка. Ванька Уздяков, проходя мимо нашей избы, послал мне лихой свист, каким собирал свою ватагу. Я мгновенно выскочил на улицу.

- Малина поспела, - сообщил Ванька. - Надо ухватить, пока не обобрал обходчик.

- Там новый, - сказал я. - Вчерась приходил к тятьке.

- А знаешь, кто это? - Ванька распахнул от уха до уха свой рот. Медведь. Тот самый, Аипова Нога, про которого сказывала бабушка. Ты видел его?

- Ну, видел.

- Одна нога деревянная. Верно?

- Верно. Говорят, на войне лишился. Солдат он.

- Никакой не солдат, а самый-самый тот медведь. Он - оборотень. Может показаться и человеком, и медведем, и кем угодно, как вздумается ему.

Таким же способом - сперва лихой свист, потом сказ про медведя Ванька быстро собрал всю нашу ватагу. Мы немедля похватали берестяные туески и помчались скоком в лес, как жеребята-игруны.

На подходе к сторожке обходчика Ванька разделил нас на две группы, одну поставил петь, другую - собирать малину. По взмаху Ванькиной руки певуны грянули: