Алексей Пантелеев - Из старых записных книжек (1924-1947)

- Сколько лет?

- Тысяча девятьсот шестого года рождения.

- Семейное положение: замужем, одинокая?

- Сейчас одинокая.

- Беспартийная?

- Член группы сочувствующих.

Судья (секретарю):

- Беспартийная. (К Шуваловой.) Где работали в момент совершения преступления?

- В редакции газеты.

- После совершения преступления?

- Там же.

Покорно отвечает бедная Маша. "До совершения... после совершения". Покорно жду своей очереди и я - единственный свидетель защиты.

Между прочим, суд, разбиравший это дело три дня, оправдал Шувалову. Есть еще судьи в Ленинграде!

* * *

Тургенев как-то сказал, что русская народная поэзия не дает фигур трогательных любовников ("только какие-то там Танька с Ванькой"). Это верно. В русском эпосе не было Окассенов и Николлет{321}. Этим наш эпос сближается с античным. Можно этим утешиться.

* * *

Показывал Иринке (5 лет 8 месяцев) заводную лягушку. Потом говорю, что у меня есть настоящая, живая лягушка.

- Верно?!

- Глупая. Откуда же у меня здесь могут быть лягушки?

Подумала и говорит рассудительно:

- Правда, если бы ты в сырости бы жил, тогда были бы у тебя маленькие лягушечки. Правда?

* * *

Из какой глубокой, седой старины пришли к нам некоторые литературные штампы. Читаю "Эфиопику" Гелиодора Эмесского. Если не ошибаюсь, это первый европейский прозаический роман. Написан в III веке. И вдруг героиня:

"...сославшись на головную боль, вышла из покоев".

* * *

Но он же, описывая смущение влюбленного эфиопа, говорит:

"Румянец пробежал по его лицу, как огонь по саже".

До чего же здорово! Но ведь, возможно, и головная боль героини была находкой Гелиодора.

* * *

В поезде. Два мужика. Одному лет под пятьдесят, другой помоложе. Оба навеселе. У старшего - плотного, крепкошеего дяди - на ногах что-то вроде ночных туфель. Он говорит:

- Вот до чего дожили. В опорках хожу. Голенища были, да продал. Отличные голенища - тринадцать вершков, вот до этих пор. Суворов шил. Это мастер. Семнадцать рублей еще в мирное время платил.

Голоса:

- Семнадцать рублей! Это много.

- Да. А нынче одни голенища за шестьдесят рублей продал. Вот жисть! Лучше не надо.

Товарищ его - худощавый, беззубый (остались одни клыки), похож на цыгана или еврея. Краснолицый, с вытаращенными глазами.

Обнявшись, они поют - совсем как у Твардовского в "Муравии" - и про "Трансвааль, Трансвааль, страну мою", и про Ваньку-ключника...

Вспоминают прошлое. Старший (видно, из зажиточных, может быть раскулаченный) вспоминает, как он в японскую войну, будучи санитаром, спас офицера и получил Георгия. Младшему тоже хочется похвалиться подвигами. Он торопливо засучивает рукав:

- Видишь?

- Что видишь?

- А ну скажи: прямая рука или не прямая?

- Это ясно. Уклон имеется.

- Уклон! Во, гляди. Вот тут она, стерва, вошла, а тут вышла.

Он начинает рассказывать длинную историю о том, как его чуть не зарубили клинком.

- Это в германскую? - спрашивает старший.

- Нет. Когда белых били.

- А!

Этот-то вряд ли воевал с белыми.

Обоим не терпится еще выпить, ждут не дождутся своей станции.

Опять поют. Вдруг, не сговариваясь, запевают:

- Спаси, го-о-осподи, люди тво-оя и благослови достояния твоя...

На словах "победы благоверному императору нашему" старший обрывает товарища, толкает его локтем в бок. Тот на ходу импровизирует:

- Побе-еды нашему прави-иительству...

Начинается спор, можно ли петь за правительство?

Старший уверяет, что можно.

- За временное правительство пели? Пели.

- Так это при Керенском.

- При Керенском.

- Так то были попы особенные.

Старший пристально смотрит на товарища.

- Давно тебя не видел. Похудел ты, брат.

- Похудеешь. Сижу на пище святого Антония, а работаю на двести семьдесят пять процентов.

Старший вдруг закусывает губу, закрывает руками лицо и глухо, навзрыд плачет.

1939

Персидская пословица:

"Вошел в баню - раздевайся".

* * *

- Вы мне голову не морочьте, я тоже пьяный.

* * *

Название фирмы (помещалась в Ленинграде, в Перинной линии): "ВОСТОРГ" (то есть Восточная торговля, по типу Мосторг, Облторг и тому подобное).

* * *

А в Тифлисе когда-то видел очень аппетитную вывеску:

"ТИФГАСТРОНОМ"

* * *

- Товарищи, там пьяный в подъезде лежит!

- Какой там, к черту, пьяный, просто мертвый.

* * *

Грузин продает дачу на берегу реки.

- Ты посмотри, дорогой, какое удобство. Купаться захотел - пожалуйста, - тут дом, тут река. Пожар или что-нибудь - тут дом, тут река. Рыбки половить захотел - тут дом, тут река.