Радий Погодин - Март

- Балет что надо, - съязвил Кончак.

Пашка ничего не видел... Окончательно выйдя из себя, он ринулся на Витьку... Но крепкий, хладнокровный удар бросил его на землю.

Добиться славы трудно, а рушится она в один миг.

Пашка сидел на мокром асфальте и тупо смотрел вслед уходившему Витьке. Он ещё не осознал, что произошло... И, только увидев, что ребята равнодушно обходят его, а некоторые даже бросают на него сочувственные взгляды, вскочил, погрозил кулаком и вдруг заревел, густо, с переливами.

- Всё равно имеешь!.. Берегись теперь!.. - бормотал он, размазывая слёзы по толстым щекам.

Рядом, растерянные, топтались Севка и Савка. На душе у них было гораздо хуже, чем у их ревущего патрона. Отсвет Пашкиной славы, которым они прикрывались, как щитом, погас совершенно неожиданно. Что будет?..

Витька шёл, окружённый ребятами. Он невпопад отвечал на разные: "Здорово ты его...", "Не будет задаваться!", "Давно его надо было проучить!"

Весь вечер Витька был не в себе. За ужином он плохо ел, не смотрел на мать. Его не покидало ощущение неловкости. Раньше он никогда не чувствовал себя героем, а, видимо, и к этому нужна привычка. Мать не приставала к нему с расспросами, но Витька то и дело ловил на себе её озабоченный взгляд.

* * *

На следующее утро Витьке не хотелось идти в школу. Но там могли подумать, что он струсил, и Витька пошёл. Он вышел из дому даже раньше обычного.

Солнце слепило глаза, оно было в каждом окне, в каждой льдинке. Вокруг капало, звенело... Около луж буйно дрались мокрые, взъерошенные воробьи. Витька отломил острую прохладную сосульку. На вкус она отдавала железом, а язык после неё стал шершавым. С крыш сбрасывали снег. Дворники кричали: "Берегись!"

Ребята, сбегавшиеся в этот час к школе, останавливались, смотрели, как плавно переворачиваются в воздухе глыбы слежавшегося снега, как они тяжело ухают об землю.

Витька тоже задрал голову. Маленькие человечки на крыше семиэтажного дома бесстрашно орудовали лопатками. Кто-то тронул его за рукав. Витька вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла Валя.

- Тебе чего?

- Меня этот... Кончак послал, - запнувшись, сказала она и вдруг торопливо зашептала: - Не ходи к школе, там Пашка каких-то мальчишек привёл... Они тебя ждут.

Сердце у Витьки упало - вот она, расплата за вчерашнее геройство... Он опустил голову и глухо спросил:

- Сколько их там?

- Человек пять.

- А чего же Лёвка, Генька и другие ребята?

- Генька говорит: нельзя коллективную драку у школы устраивать... Ещё и за вчерашнее попадёт.

Витька посмотрел на Валю с какой-то обидой: "И чего Кончак эту Вальку прислал? Не мог уж сам прийти... Вдвоём бы пробились".

Валя, должно быть, угадала его мысли.

- Он бы сам пришёл, только за ним Пашка следит... Кончак тебя у окошка ждёт. Ты пройди в соседний двор, перелезь через забор в школьный сад с той стороны...

- Ладно, - кивнул Витька.

Валя постояла рядом, потом сказала: "Ну, я пошла" - и, не оглядываясь, побежала вдоль улицы. С крыши упала очередная глыба, высокий фонтан снега запорошил Валину фигурку в синем пальто, с выпущенными из-под берета косами. Но Витька даже не посмотрел ей вслед, он соображал, что же такое затеял Лёвка и у какого окна он его ждёт. Раздумывать долго было некогда. Витька направился в соседний со школой дом.

Большой асфальтированный двор дома был отгорожен от школы некрашеным дощатым забором. У забора высились поленницы дров, покрытые сверху досками, ржавым железом и толем.

Витька залез на поленницу, бросил через забор портфель и прыгнул в твёрдый талый снег. Потом по дорожке, утрамбованной ещё зимой лыжниками, побежал к школе. Он заглядывал в окна первого этажа, когда услышал свист над головой. Крайнее окно во втором этаже приоткрылось, и Витька увидел чернявую Лёвкину голову.

- По трубе. - Кончак показал пальцем на проходившую неподалёку от окна водосточную трубу.

- А портфель? Куда я его, в зубы, что ли?..

Лёвка закивал, шлёпнул себя по лбу: мол, блестящая мысль.

- Быстрее давай! Звонок сейчас будет.

Витька покрутился, пытаясь лезть с портфелем в руке. Никак!.. Тогда он зажал ручку портфеля зубами - во рту сразу распространился солёный, неприятный вкус кожи, - обхватил трубу руками и полез. Пальцы моментально озябли, шею ломило, сводило челюсти... На обхвате, поддерживавшем трубу, Витька сделал передышку. Во рту накопилось столько слюны, что она текла по подбородку, но сплюнуть было невозможно.

Кончак подбадривал Витьку из окна:

- Давай, давай... Тут самая малость осталась!