Гец Рихтер - О кораблях и людях, о далеких странах

- Да, уж поиздевались над нами там, на парусниках!

- Твердость - основа воспитания. И я сказал бы, что наши юнги также нуждаются в подобной выучке. А тот, кому это не по нутру, - тряпка и слюнтяй! Пусть отправляется домой! Капитан закладывает большой палец за подтяжку и разглядывает потолок. Потом, словно опомнившись, он снова обращается к боцманам: - Нам нужны парни выносливые, как сыромятная кожа, твердые, как крупповская сталь. Парни, достойные чести принадлежать к немецкой нации... Да, да, и при подготовке матросов для торгового флота этого не следует забывать!

Боцманы переглядываются. Они в нерешительности - можно ли им уже уходить. Глотка вертит фуражку в руке.

Медуза, как бы играя, берет коробку с сигаретами со стола, вообще вид у него весьма независимый.

Капитан обходит письменный стфл.

- Парням, которых мы здесь обучаем морскому делу, предстоит в будущем решать великие задачи, - продолжает он, закладывает руки за спину и то приподнимается, то опускается на носках. Затем, взглянув на свою койку, произносит: Итак, твердость! Из маменькиных сынков мы обязаны воспитать мужчин! Да, да, именно мужчин... Благодарю вас! Хайль Гитлер!

Один за другим боцманы выходят.

Капитан вытаскивает из выдвижного ящика коробку с карточкамианкетами и начинает просматривать их. "Ничего не скажешь, - размышляет он, - многие уже попытали свое счастье в качестве воспитателей! А выдержал только Хеннигс". Года два назад капитан в Гамбурге натолкнулся на ефрейтора Хеннигса, который был у него денщиком а первую мировую войну. Предстоял первый набор на курсы корабельных юнг, и такой верный человек, как Хеннигс, показался капитану Вельксанде весьма подходящим. Да у него были и неплохие характеристики с разных судов торгового флота. Хороший моряк чегонибудь да стоит! А теперь из воспитателей первого набора уже никого, кроме Хеннигса, не осталось на борту "Пассата".

Капитан читает записи в анкете щербатого боцмана и улыбается. "И до чего же здорово мальчишки клички придумывают! - Ухмыляясь, он приписывает карандашом в графе Ашя, фамилия" - "Медуза". - Прямо ведь в точку попали!" Снова он перебирает карточки, вот остановился на одной - "Ганс Ламмерс" значится в ней. Перед глазами капитана вырастает боцман с густыми черными бровями. "Глотка", - пишет капитан вслед за фамилией боцмана. "И кто эти клички только придумывает?" - Капитан читает анкету: "...участник первой мировой войны (фронтовик). Плавал на подводной лодке (ИС48). Десант на Эзеле. Железный крест II степени. В 1924 году арестован. Ранение головы во время забастовки, затем выход из социалдемократической партии. 1928-1933 гг. - безработный. 1933 вступление в штурмовики. С 15.8.36 г. - на учебном судне "Пассат".

- Тоже скоро как год у меня, - бормочет себе под нос капитан. Он берет карандаш и записывает: "Исполнителен, знает службу, необходимо более активно включиться в политическую работу. Хороший моряк".

Капитан зажигает, потухшую сигару. Достает третью анкету. К ней прикреплен сложенный в несколько раз лист бумаги. На нем несколько печать. Капитан задумывается.

Выпятив нижнюю губу, он читает на карточке с красным ободком: "Генрих Иогансен". Сразу за фамилией отметка: "Два месяца - испытательный срок". Остальные графы не заполнены. Капитан медленно развертывает лист, попыхивает сизым дымком. В каюте тихо. На стене тикают круглые морские часы, из столовой доносится звон вилок и ножей.

Наконец капитан прячет анкеты в большой конверт.

Откинувшись на спинку кресла, он произносит:

- Что ж, придется с Иогансеном познакомиться поближе.

2

У каждого боцмана есть нечто вроде денщика. Парень обязан убирать каюту, застилать койку, чистить ботинки, одежду и, главное, быть под рукой, как только он понадобится. У Медузы денщики никогда долго не держатся. Теперь у него опять новый - Гейнц Шене.

Гейнц рад: каждый день он на целый час освобождается от занятий - ему надо убирать каюту "своего боцмана".

А занятия он еще меньше любит, чем другие ребята из его группы: боцман Ламмерс до сих пор не забыл, что Гейнц при всех обозвал его "Глоткой". Правда, Медуза никогда не бывает доволен Гейнцем, но юнга не очень-то близко принимает к сердцу его упреки. Он делает все, что велено, и, если Медузе этого мало, пусть берет себе другого денщика. Время от времени Гейнц приносит в спальную кусок колбасы и ломоть засохшего пирога. Одно злит его: товарищей как будто подменили. Не делится он, видите ли, с ними тем, что ему удается потихоньку стащить из шкафчика Медузы. Если бы они только знали, как ему всегда есть хочется!