Анастасия Дробина - Танцуй как звезда!

«Сама виновата, идиотка ненормальная… Завтра он ещё в школе об этом расскажет, все классы над тобой хохотать будут! Так и надо! В другой раз соображать будешь, с кем встречаться! Права Глушко была, бандит и хули…»

Страдания Леры прервал телефонный звонок. Воистину, Светка Глушко была тем самым чёртом, который появляется всякий раз, когда его поминают.

– Стрепетова, ну как? Давай рассказывай! Купила туфли? Как Лагутин себя вёл? Чего молчишь-то, с тобой всё в порядке?!

– Замечательно он себя вёл, – похоронным голосом отозвалась Лера, стараясь не хлюпать носом прямо в трубку. Со Светки вполне сталось бы срочно примчаться для проведения спасательных работ. – Туфли – нет, не купила. Денег таких нет.

– Дорогие, да? – расстроилась Глушко. – Так может, тебе одолжить? У меня пятихатник в заначке лежит, мамка не знает! Как же ты без туфель танцевать-то будешь? А помнишь, в «Колесе любви» Астарта босиком танцевала? Может, и тебе так попробовать? Что?.. Слушай, а что у тебя голос такой странный?

– Всё хорошо, это я заснула, – соврала Лера. – Ночью-то не спала…

– А, ну, спи тогда, спи! – в трубке послышались короткие гудки. Лера с облегчением перевела дух, осмотрелась – и тяжело поднялась из-за стола. Пора было прекращать убиваться по разбитой любви. В квартире после суматошных утренних сборов до сих пор царил кавардак, который нужно было ликвидировать.

– Софья Николаевна, я не могу начать заниматься, – твёрдо сказала Лера два часа спустя, стоя на пороге лагутинской квартиры. Дверь, к её огромному облегчению, ей открыла сама старая цыганка. В комнатах оказалось тихо. Похоже, Романа не было дома.

– Я не смогла купить туфли. Извините меня. Может быть, в конце месяца, когда у папы будет зарплата…

– Твои туфли здесь, – спокойно сказала Софья Николаевна, показывая на низкий столик у вешалки. Чёрная кожаная пара – та самая, которую Роман выбрал в «Стелите» – красовалась на полированной столешнице, свесив вниз ремешки. Стоя на пороге, Лера изумлённо смотрела на них. К горлу снова подступили слёзы.

– Девочка, прости моего внука, он весь в мать, – мягко улыбнулась старая цыганка. – Если уж вбил себе что в голову – ничего с ним не сделаешь!

– Всё-таки купил, значит… – пробормотала Лера.

– Купил, принёс и поставил. И сказал, что если ты их не наденешь – выбросит на помойку, а пять тысяч тебе вернёт.

– Да… да что же это такое! – взвилась Лера. – Софья Николаевна! Но вы-то ведь понимаете, что я не могу…

– Я понимаю, – заверила старая цыганка. – Но пойми и ты – он их в самом деле выбросит. С него станется.

– Пусть делает что хочет, – сердито буркнула Лера. – Я не могу их взять, они слишком дорогие. А Ромка мне… даже не близкий друг! Это же неприлично – принимать ценные подарки от…

– Я понимаю, девочка, – спокойно повторила Софья Николаевна. – Ты умница. И я очень хочу, чтобы ты научилась танцевать. Так что, если хочешь, можешь взять мои старые туфли для танца. От этого же ты не откажешься? А размер у нас с тобой один. Согласна? Ты у меня ещё будешь выходить на сцену!

– Я?! – поразилась Лера. – Ни за что на свете! Я боюсь!

– Будешь, будешь. – Старая цыганка приблизилась к ней и внимательно взглянула в лицо. – Ромка мне рассказал, КАК ты сегодня шла с ним до магазина. Ты очень смелая девочка. А чтобы выйти на сцену – ничего другого не надо. Идём в комнату, и покажи мне свою юбку.

– Замечательно! – одобрила Софья Николаевна, когда Лера робко развернула своё изделие. – Великолепно! Ох, какое же это счастье, когда мастерство в руках есть! А наши цыганки, кроме как петь-плясать, ничего не умеют! Когда работы нет – садятся лапу сосать! Я поэтому Ромке и говорю – учись, балбес, учись, гитара не всегда прокормит!

– Он хорошо учится, – вставила Лера, не желая казаться несправедливой. – Столько языков знает! А он… хочет гитаристом быть, да?

– Да он уже гитарист, Лерочка, – помолчав, вздохнула старая цыганка. – Он с двенадцати лет матери аккомпанировал! Вместе с Петькой, отчимом своим. Кабы не нога…

– А что нога? – не поняла Лера. – Он же не ногой на гитаре играет!

– Вот и я ему то же самое говорю! – в сердцах сказала Софья Николаевна. – И мать! И Петька! И Эсма! И другие наши все! А он – ни в какую! Хромым, говорит, на сцене делать нечего!

– Да какой же он хромой! – взвилась Лера. – Так, совсем немножко, почти не видно…

Старая цыганка пожала плечами.

– Говорю же тебе – упрямый как ишак! Весь в мать! Сказал «нет» – и всё, хоть пополам тресни! Уж сколько Рада перед ним плакала – даже это не помогло! Вышел один раз с гитарой на сцену, постоял минуту, повернулся и ушёл! И с тех пор – ни шагу больше!