Зинаида Шишова - Приключения Каспера Берната в Польше и других странах

Зинаида Шишова, Сергей Царевич

Приключения Каспера Берната в Польше и других странах

Роман

"Приключения Каспера Берната в Польше и других

странах" - роман из истории Польши XV - начала XVI века.

Приключенческий сюжет романа, в основу которого

положен документальный материал, раскрывает картины борьбы

польского народа с Тевтонским орденом за независимость.

Особой удачей авторов является тщательно, с нежностью

и любовью выписанный образ великого польского гуманиста

Николая Коперника.

Ученый предстает перед читателями не только как

"потрясатель основ" средневековой схоластической науки о

светилах, но и как великий патриот, руководивший обороной

польских рубежей от псов-рыцарей, как Человек с большой

буквы. Все стороны его жизни проходят перед нами, все его

ошибки и достижения, вся его прекрасная и горькая любовь.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

ГДАНЬСКИЕ ГОСТИНЦЫ

Улицы Кракова занесло снегом. Вьюга мечется в узких тупичках и переулках, и только на Рыночной площади ей есть где разгуляться: она наметает высокие сугробы у ступеней Сукенниц и Мариатского костела. Сегодня праздник "Трех королей" - последний день рождественских святок и последний день каникул в Краковском университете... Итак, завтра - снова пыльные, разбухшие фолианты, снова лекции, таблицы небесных светил. А сегодня...

- ...А сегодня пьем, друзья! За нашу Alma mater, за славный наш университет! За наших профессоров! За науку, за любовь, за дружбу!

- Пьем, коллеги, пьем! Пусть сильнее гудит ветер за окнами, пусть срывает черепицу с крыш у нерадивых хозяев - что нам до этого? Чокнемся, друзья, за счастливое начало нового 1511 года! А ну-ка, давайте нашу, студенческую!

Четыре оловянные кружки сошлись с глухим звоном, и четыре молодых голоса затянули "Gaudeamus"*. Песне тотчас же стало тесно в низкой каморке, и она, рокоча, отдалась под закопченными сводами. Казалось, она вот-вот прорвет бычий пузырь, которым педель (он же содержатель общежития) затянул окна. Стекло, на его взгляд, было слишком большой роскошью для нищих студентов.

______________ * Старинная студенческая песня.

- Эх, ну и кислое же пиво у отца Кристофора! - морщась, сказал Збигнев, вытирая широким рукавом свои красивые румяные губы. - Неужели же, Каспер, нам так-таки ничего и не пришлют из дому ради праздничка?

Каспер Бернат уныло качнул рыжим чубом. Ему-то нечего было ждать: уже два года, как мать, страшась гнева отчима, ничего ему не присылала.

- Праздник, считай, уже заканчивается, - сказал он, вздохнув.

- Да, видать, не удостоимся мы нынче шляхетского угощения, пробормотал толстый Сташек, с трудом пережевывая кусок лежалой буженины. Дороги замело. Небось, Жердь, папаша твой, ясновельможный пан Суходольский, пожалел лошадок... А пиво как пиво, только давали бы его почаще!

- Пиво кислое, а буженина еще с прошлого года протухла... Эх, я не я буду, если не вылетит наш отец Кристофор отсюда серой пташкой! Как скажешь, Щука, а? - И Каспер опустил руку на плечо четвертого участника пирушки худощавого, белокурого, с холодными серыми глазами. -Ты, я вижу, тоже не ешь! Это только Жбан никогда ни от чего не отказывается. Жбан, как ты смотришь, взяться нам за Кристофора?..

Сташек Когут, за толщину прозванный Жбаном, действительно то и дело прикладывался к кружке, да и мясо с деревянного блюда он таскал чаще, чем другие.

- Ну, Касю, выживешь ты Кристофора, так что проку? Еще почище вора поставят, - отозвался он лениво. - А мы с Генрихом, прошу прощения у ясновельможных панов,- добавил он дурашливо, - люди простые... У нас в деревне и за такое угощение спасибо сказали бы...

Бледные щеки Генриха Адлера чуть порозовели. Сын нищего кладбищенского сторожа, он не любил, когда ему напоминали о его бедности.

- Нет уж, - отозвался он, - кору древесную, мне помнится, в деревне едали, но вот такой падалью, пожалуй, и наши бедные кметы погнушаются... Но Жбан прав: все экономы крадут и все педели наушничают. И что это за манера у тебя, Рыжий, палить из пушек по воробьям! Тут почище неправду видишь - и молчишь... Пока молчишь...

- Silentium!*, - вдруг крикнул, подымая палец кверху, Жердь Збигнев.

______________ * Молчание! (лат.)

Теперь уже все четверо явственно расслышали за окнами фырканье коней и скрип полозьев. Колокольчик, звякнув в последний раз, умолк.

- Остановились! Это ко мне из дому! - закричал Збигнев и, опрокинув на радостях тяжелую скамью, кинулся к выходу.