Наталья Соломко - Эй, кому тут нужен брат

Его не было в клубе. В столовой и в библиотеке его тоже не было. Его не было нигде...

- Может, кино глядит? - сказал щербатый мальчишка, а инструктор Саня уже поднялся и надевал рюкзак.

- Саня! - крикнул Славик. - Мы сейчас! Мы бегом!

И они с Пашкой побежали к зеленой эстраде на берегу реки, где восторженная малышня, раскрыв рты, смотрела на экран.

Изображение было бледным, неясным - светел был вечер и солнце никак не уходило за кромку леса, а киномеханик торопился поскорее закончить работу и заняться своими делами. Он путал части, ронял коробки и ругал кинопроектор дураком.

- Владимир Яковлевич! - крикнул ему Пашка. - Остановите на минутку!

- Еще чего! - возмутился киномеханик. - Некогда мне!

Славик с Кристобалем выскочили на эстраду и оказались в луче кинопроектора. Тени их четко отпечатались на экране, и главный герой испуганно спрятался за Славикову спину.

- Здесь есть Олег Манаков? Из седьмого отряда? - спросил Славик громко, хотя уже было ясно: Олеги тут нет.

Зрители взвыли, кто-то с наслаждением засвистел.

- А ну слезь оттудова! - потребовал киномеханик, выключив аппаратуру. - Сам слезь, а то рассержусь сейчас ужасно!

Но Славик не слез.

- Люди! - сказал он. - Человека надо найти, очень надо!..

- Кого?

- Этого Олега Манакова, что ли? - зашумели в рядах.

- Так в корпусе он, наверно...

- Да нет его нигде! - сказал Славик.

- А в туалете не искали? - съехидничал кто-то из последнего ряда.

- Может, на берегу он? - подсказали из первого ряда. - Вы сбегайте, это рядом...

- Некогда. Уходим мы...

- А давайте покричим! - предложила девочка с бантиком. - Нас же много - громко будет, он и услышит!..

- Кого кричать-то? - деловито поинтересовались из последнего ряда.

- Манакова Олега, - объяснили ему.

- Ну лады... - вздохнул киномеханик. - Кричать так кричать...

- Три-четыре! - махнула рукой девочка с бантиком. - О-лег! Ма-на-ков!

- О-лег Ма-на-ков! - закричали малыши вразнобой, а потом все дружней и ясней.

Но никто не отозвался.

Они крикнули еще несколько раз и замолчали. Было тихо. В этой теплой вечерней тишине поскрипывали сосны. С них чуть слышно облетали старые иголки. Спокойно шелестел волной береговой ветер, а больше ничего не было - никто не отозвался...

- Рыжий такой? - задал Славику вопрос долговязый мальчик. - Я его час назад за территорией видал...

- Далеко?

Мальчишка почесал нос.

- Не очень... Я сейчас сбегаю...

С ним умчались еще трое.

- Айда, на берегу поищем, - позвал своих щербатый малыш.

- Надо еще на остановку сгонять, - сказали в пустеющих рядах. - Он часто там торчит, ждет кого-то...

И через минуту у эстрады никого не осталось. Только Славик, Пашка и Кристобаль. Ну и киномеханик, разумеется.

- Сорвали мероприятие? - грозно спросил он, включил кинопроектор и громко запел "Вдоль по Питерской"... Единственным, кто смотрел на экран, был Кристобаль. Он наблюдал за героями внимательно и неодобрительно и, когда они делали резкие движения, предупреждающе рычал.

А по лагерю звенело:

- Олег Манаков, ау!

За территорией, в потемневшем лесу, раздавались голоса мальчишек старшего отряда:

- О-ле-е-ег! А-а-а-у!

Стало уже темно.

- Он просто спрятался! - сердито сказал Пашка. - Это он назло!

- Глупости! - не согласился Славик.

- Ты его не знаешь, - пробормотал старший брат. - Ну и пусть...

- О-ле-е-ег! - звенело со всех сторон вдали и вблизи. Голоса перекликались, отвечали друг другу, снова расходились, а в сумраке неба уже загорались первые созвездья.

- С ума все посходили... - недоумевающе бормотал киномеханик. - Такой фильм не глядят!..

- Ну и пусть прячется! - сказал вдруг Пашка. - Подумаешь, обидчивый какой!.. Пошли!

Но они не пошли. Они стояли и ждали до тех пор, пока к эстраде не подошел инструктор Саня и не сказал:

- Уходим, больше ждать нельзя.

Славик и Пашка побрели к своим рюкзакам. Группа уже ушла. Пашка поймал кого-то из знакомых.

- Скажи, чтоб не искали. Мы пошли.

И опять ночь сделала лес чужим и жутким. Славик и Пашка шагали по мягкой лесной дороге, запинаясь о вылезшие сосновые корни, а впереди, в темноте, невидимый и бесшумный, рыскал Кристобаль.

Все дальше они уходили от Олеги, все темнее становилось вокруг и тише, только гудели сосны. Они молчали, вышагивая в хвосте призрачной цепочки путешественников.

Где-то вдали, далеко за спиной, вдруг раздалось едва слышное тарахтение мотоцикла, оно приближалось, нарастало, а вместе с ним приближалась и нарастала хриплая разгульная песня: