Шеннон Хейл - Лед и пламень

Эссикс переступила с лапы на лапу, и Рол-лан заметил, что черные тени, вылезающие из ее тела, исчезли. Ему ведь не почудилось? Да нет же, у нее правда были змеиные глаза. Он видел.

– Что-то не так. В тебя что-то вселилось…

Айдана в отчаянии затрясла головой.

– Я не знала, – сказала она. – Я приняла Желчь, чтобы болезнь прошла. Я хотела стать самой собой, хотела снова быть твоей матерью. – На глазах у нее выступили слезы. – Но теперь я как будто не я. Я делаю такое… – Она опустила голову, словно ей не хватало сил держать ее прямо. – Я будто гостья в собственном теле. С тех самых пор, как я выпила эту Желчь, порой она мной… управляет.

Желчь.

С глаз словно спала пелена, о которой он даже не подозревал.

«Желчь, – думал он с отвращением. – Волшебная Желчь, исцеляющая все хвори!»

Роллан коснулся запястья, на котором краснели воспаленные отметины от ее ногтей.

– Но ты поборола ее, – сказал он. Тени задрожали, когда она его отпустила. – Ты можешь сопротивляться. Я же сам только что видел!

Она посмотрела на Роллана, и в ее глазах, полных отчаяния, промелькнула искорка надежды.

– Я пытаюсь, правда. Но это очень трудно.

Роллан взял мать за руку и потянул за собой.

– Раньше у тебя не было помощника, а теперь есть.

Ее лицо озарилось улыбкой, и она склонилась над Ролланом, коснувшись лбом его лба.

– Я люблю тебя, Роллан, – сказала она.

Они стояли так, пока Роллан боковым зрением не заметил какую-то белую вспышку. Он попробовал отойти назад, но Айдана держала его так крепко, что он не мог вырваться.

– Мама, – начал было Роллан и понял вдруг, что в его голосе прорезались жалобные нотки – так хныкали избалованные богатые ребятишки, которые ездили в экипажах по улицам Конкорбы. – Отпусти меня, – сказал он, но заметил, что лицо ее застыло от страха.

Ее била дрожь. Тело ее напряглось, и, казалось, она из последних сил открыла рот и прохрипела:

– Убегай…

Зрачки ее расширились, заполнив желтую радужку. Хватка ослабла, она отпустила его. От неожиданности он упал на землю, и Эссикс, взмахнув крыльями, слетела с его плечами, чтобы он не придавил ее. Айдана застыла как вкопанная и, медленно шевеля губами, что-то шептала, но он не слышал.

Роллан встал, и Эссикс снова опустилась на его плечо. Едва она села, он чуть не ослеп, увидев, как потоки черного пульсирующего света вползают в спину его матери. Ее рука медленно скользнула под мантию. Мгновенно появился Вайкрус и, забив крыльями, взлетел вверх и стал парить у нее над головой, как черная туча.

– Мама! – умолял Роллан. – Сосредоточься! Ты можешь… – начал было он, но не договорил.

– Беги! – заорала она и метнула нож ему в лицо. Эссикс схватила Роллана когтями за вихры, оттащила в сторону, и нож просвистел мимо уха, но Айдана тут же набросилась на него. Царапнув ногтями ему щеку, она сильно ударила его под ребра. Эссикс взвизгнула и клювом выдернула кусок плоти из руки Айданы.

Вайкрус яростно закаркал и взлетел в небо, Эссикс ринулась за ним. Роллан попятился, хватая ртом воздух, а мать снова неуклюже двинулась на него, словно ноги ее не слушались. Из раны на руке лилась кровь. В ее змеиных глазах не было ни проблеска чувств, рот застыл в страшной гримасе. В горле что-то булькало, словно она силилась что-то сказать, но забыла, как разговаривать. Она пошатнулась.

Роллан пытался заговорить с ней, но изо рта вырвался только хриплый кашель, и тут она прыгнула на него, ударив коленом в живот. Он задохнулся, сложился пополам, чувствуя, как к горлу подкатывает рвота. Айдана схватила его за шею. Воздуха не хватало, и он слабо трепыхался в ее руках, из последних сил пытаясь освободиться. По груди, впитываясь в рубашку, потекло что-то горячее. Его это была кровь или Айданы, Роллан не знал. Она оскалила зубы, изо рта потекла пена, как у бешеной собаки. И все же, хотя в глазах у него потемнело, он увидел, что из ее желтых нечеловеческих глаз текут слезы.

У Роллана отяжелели руки, голова была как в тумане. Зачем он так отчаянно борется? Пальцы, ослабев, отпустили ее руки, сжимающие его горло, глаза закатились. Здание, возле которого он лежал, было целиком построено из серого камня, кроме маленького окна, выложенного красным кирпичом. Он закрыл глаза и стал засыпать.

И вдруг – воздух. Прекрасный, насквозь пропитанный дымом и пылью воздух. Он дышал! Мать отпустила его. Она каталась по земле, пытаясь отбиться от комка перьев с когтями, которые вцепились ей в голову. Ее удары становились все слабее, еще немного – и птица выклюет ей глаза.