Джордж Макдональд - Мальчик дня и девочка ночи. Повесть о Фотогене и Никтерис

То немногое, чему Вато считала нужным обучить Никтерис, она передавала ей на словах. Полагая, что в полутьме подземелья читать невозможно, не говоря уж о других причинах, ведьма не давала ей книг. Однако Никтерис видела куда лучше, чем полагала Вато, и тусклого света ей было вполне достаточно.

Она уговорила Фальку обучить её буквам, после чего Никтерис сама выучилась читать, а Фалька время от времени приносила ей детские книги. Но главной её отрадой была игра на музыкальных инструментах. Она любила перебирать струны и клавиши, её пальчики бродили по ним словно овечки на пастбище.

Она вовсе не чувствовала себя несчастной. Иного мира, кроме своей гробницы, она не знала, и находила радость во всём, чем занималась. И всё же ей хотелось чего-то большего, быть может, чего-то иного. Она не знала, чего именно, и решила, что ей просто тесно и хочется простора. Вато и Фалька уходили из круга света её светильника и возвращались, а значит, думала она, где-то наверняка были и другие, неизвестные ей покои.

Оставшись одна, Никтерис любила рассматривать разукрашенную резьбу, покрывавшую стены. Там были аллегорические изображения различных сил природы, и поскольку невозможно создать ничего, что не укладывалось бы в общий план Творения, подобие подлинной жизни проникало и в её темницу.

Но что волновало её больше всего – это светильник, свисавший с потолка и горевший всегда, сколько девочка себя помнила, хотя самого пламени она никогда не видела, лишь неяркое сияние в центре алебастрового шара. Никтерис казалось, что она взглядом может проникнуть в непрозрачность шара и мягкость его свечения, и неведомым образом это напоминало ей о желанном просторе. Долгими часами просиживала она, не сводя глаз со светильника, и сердце её переполнялось. Обнаружив, что её лицо залито слезами, она сначала недоумевала, что же могло её так опечалить, а затем дивилась тому, что плакала, сама того не замечая. Поэтому она никогда не заглядывалась на светильник, не убедившись, что осталась одна.

Отдавая распоряжения, Вато была уверена, что они неукоснительно исполняются и что Фалька проводит в подземных покоях целые ночи, которые для Никтерис были днями. Но Фалька никак не могла привыкнуть спать днём и нередко оставляла девочку одну. Тогда Никтерис казалось, что присматривать за ней остаётся белый светильник. Поскольку он никогда не угасал, Никтерис не знала не только дневного света, но и полной темноты – кроме той, что бывает, когда закроешь глаза. Да ещё и висел светильник почти под самым потолком ровно посредине её комнаты, так что и о тенях она почти ничего не ведала. Те немногие, что всё же были видны в неярком свете, ложились под ноги или, словно мыши, прятались по углам.

Однажды, когда Никтерис вот так сидела в одиночестве, до неё донеслись далёкие раскаты грома. Никогда прежде не слышала она таких звуков и не могла понять их природу, но они стали для неё неожиданным свидетельством: за пределами её чертогов что-то есть! Потом всё жилище Никтерис содрогнулось, светильник с грохотом рухнул с потолка и погас, и она почувствовала себя так, будто сильно-пресильно зажмурила глаза, да к тому же ещё и закрыла их руками. Никтерис решила, что во всём виновата темнота: это она произвела страшный грохот и землетрясение и, ворвавшись в комнату, сбросила и разбила светильник. Бедняжка сидела, дрожа от страха. Вскоре гром и землетрясение прекратились, но света по-прежнему не было. Тьма поглотила его!

Как только светильник погас, в душе Никтерис сразу проснулось желание выбраться из темницы. Вряд ли она представляла себе, куда можно выбраться, ведь её подземелье было единственным миром, который она знала, – а там не было даже дверей из одной комнаты в другую, только открытые арки. Но вдруг она вспомнила, как недавно Фалька говорила, что масло в светильнике «скоро выйдет»: так вот что она имела в виду! Если светильник мог выходить, то куда именно? Конечно, туда же, куда выходила Фалька, и так же, как она, должен вернуться. Но она не могла ждать. Желание выбраться стало непреодолимым. Надо пойти вслед за чудесным светильником! Надо найти его! Надо узнать, в чём же дело!