Инес Гарланд - Камень, ножницы, бумага

© Inés Garland, 2009

Translation rights arranged by Agencia Literaria CBQ S.L. info@agencialiterariacbq.com

© Горбова Е.В., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2020

В тот день, когда я познакомилась с Кармен и Марито, сад на острове к рассвету затопило. Величавые деревья, казалось, плыли над водой, а соседские дома за рекой походили на морских чудовищ, застывших на своих длинных лапах. На цыпочках, чтобы не разбудить родителей, я вышла на террасу. Хотела успеть сбегать в сад – поиграть, пока они не увидели, что вода поднялась, ведь потопы нравились мне одной. Что касается родителей, то они сразу же тащили мебель и холодильник куда повыше и объявляли, что нам нужно возвращаться в Буэнос-Айрес. Под воду ушли пять из десяти ступеней ведущей к входной двери лестницы. Я прикинула, какой может быть глубина: точно выше колена. Самый тот уровень, чтобы порезвиться в дальней части сада, среди мандариновых и кумкватовых деревьев, куда взрослые если и наведывались, то исключительно зимой, в воскресенье под вечер, с целью набрать корзину фруктов перед отъездом в город. Я перемещалась в воде широкими шагами, размахивая руками для балансировки и задевая воду кончиками пальцев, – это мои крылья, а я – огромная птица, что вот-вот взлетит, – жидкая грязь пролезала между пальцами, а голени облепляли травинки. Там-то, на берегу большой канавы, и была Кармен. Я заметила ее издалека: она сидела верхом на толстой ветке дерева, опустив ноги в воду, как будто это ее извечное место. От ног рос силуэт еще одной девочки, точно такой же, но водной, и обе они улыбались улыбкой Чеширского кота из «Алисы в Стране чудес». Как только я подошла, девочка в воде исчезла, раздробившись на части, а та, что сидела на ветке, спрыгнула вниз. Она была выше меня. На ней были заляпанные грязью шорты и полосатая футболка, которая когда-то принадлежала мне, а ей была явно коротковата.

– Айда к моей бабушке, попросим накормить нас завтраком! – произнесла она ровно так, будто обращалась к своей старой подруге, и пошла прочь по воде, точно принцесса какая-нибудь, разрезая пространство тонкими руками-лезвиями.

Ее доверчивость соединила меня с ней невидимой нитью, и я пошла следом, ни о чем не спрашивая.

– Теперь я живу здесь, – объявила она, когда мы проходили по мостику, ведущему к дому доньи Áнхелы.

Донья Анхела была матерью наших соседей по острову и бабушкой Кармен. Вместе с четырьмя из своих восьми детей она жила в небольшом домике по ту сторону ручья, который отделял наш участок от соседского. Там я еще ни разу не была и вот теперь шла вслед за своей новой подругой по подвесному мостику, не отрывая взгляда от пляшущей по ее спине черной косы длиной ниже пояса.

– Я и мой брат будем жить у бабушки, – повторила она, обернувшись. Перехлест косы. – Ой, «я» – последняя буква в алфавите. Я хотела сказать: мой брат и я.

– С папой и с мамой?

Она провела по воздуху рукой, словно ее родители были чем-то таким, что можно стереть одним легким движением. Позже от своего папы я узнала, что мать Кармен уже давно оставила семью, убежав из дома с каким-то моряком из портового города Комодоро-Ривадавия, а отец ее работает на верфи в Эль-Тигре и детьми заниматься не может. Донья Анхела была на причале. Вода полностью покрывала и дощатый настил, и обшарпанные поручни со скамейкой. Все свое детство, выходные за выходными, я могла наблюдать одно и то же: донью Анхелу, сидящую на причале. Неподвижная, огромная, во всем черном и с растрепанными белыми волосами, нимбом стоявшими вокруг ее головы, она с раннего утра наблюдала, как река катит свои воды мимо нее. Заметив нас, она медленно пошла нам навстречу, едва приподняв подол юбки, которая распласталась по поверхности и норовила прилипнуть к ногам. В знак приветствия она наклонилась меня поцеловать. Тонюсенькая серебряная цепочка так и осталась пленницей в ложбинке между ее невообразимых размеров грудями. Зрелище это меня заворожило: нечто такое белое и мягкое, так не похожее на костистое декольте моей мамы, нечто почти неподвижное, куда мне так захотелось погрузиться, забыться в сладкой неге.

– Ну, пошли, я вам пышек напеку, – сказала донья Анхела, и мы отправились вслед за ней, как выводок цыплят.