Сборник - Немецкие сказки

Горный дух невидимо шел следом за торговцем и подслушал его мысли, которые тот выражал вслух; а поскольку торговец думал забрать барышей больше, чем ему в сущности надлежало, то дух тотчас же решил проучить его, подшутив над ним так, чтоб у того душа в пятки ушла. Он забежал немного вперед и там, где заканчивалась очень крутая тропинка, которую вполне можно было назвать головоломной, обернулся старым пнем, так гладко спиленным сверху, что всякого манило присесть на него, чтобы отдохнуть.

Осторожно, медленно спускался торговец по крутой тропинке, и этот спуск с тяжелой ношей на плечах был ему так же труден, как если бы он подымался в гору. Поэтому он почувствовал, что необходимо отдохнуть, и как только заметил старый пень, присел на него вместе со своим хрупким товаром за спиной. В это самое мгновение исчез дух, обернувшийся пнем, и наш приятель шлепнулся со всего размаху на землю, а весь его товар обратился в тысячи осколков.

– Господи! Господи! – кричал торговец и выходил из себя. – Какой ужас, какой убыток! – Он так отчаивался, что, казалось, готов был лишить себя жизни. Купить другое стекло он не мог, так как уже истратил все деньги, в долг же ему никто бы не поверил. Все гроши, доставшиеся ему нелегким трудом и потраченные на покупку нового товара, были теперь перед ним налицо, но в виде осколков!

В это время с горы съезжал молодой парень, он сидел на осле, посвистывал и напевал песенки. Повстречавшись с бедным торговцем, он спросил, почему тот так плачет и отчаивается. Узнав, что за несчастье приключилось, человек на осле пожелал узнать, как же велика потеря и весь убыток.

– Ах, от восьми до девяти талеров, считая барыши, которые я имел бы от разбитого товара! – рассчитал торговец, вздыхая.

– Я рад помочь тебе, простофиля ты этакий, – сказал сидящий на осле, – но у меня самого нет ни гроша. Однако знаешь ли что? Внизу, в долине, живет мельник, плут отменный и трактирщик к тому же. Он так обмеривает мукой, словно у его посетителей и глаз нет, и так же, по-христиански, обмеривает и обсчитывает своих гостей, когда те изредка заходят в его трактир. Он – олицетворенная жадность и страсть к наживе, и вот пусть в наказание он-то и вознаградит тебя за убыток.

– Да как же возможно, чтобы скупой и корыстолюбивый человек сделал это по собственному желанию! – возразил торговец стеклом, шагая рядом с наездником и услужливо ведя под уздцы его осла, когда им приходилось спускаться слишком круто.

– По собственному желанию? – сказал тот с насмешкой. – Нет, любезный приятель! По своему желанию мельник ничего подобного не сделает, в том я убежден, но он должен будет сделать это. Мы продадим ему моего осла, который, между нами, стоит двенадцать талеров. Если ему уступить осла за девять талеров, то он с радостью согласится на эту цену да еще накормит нас в придачу.

– Да, но… добрейший господин, неужели вы… желаете… – спросил торговец робким голосом, – желаете вашего осла… Из расположения ко мне?..

– Продать мельнику, – добавил наездник. – А почему же нет, приятель? Это мне ничего не стоит: ослов ведь существует еще много.

Торговец стеклом еле мог поверить своему счастью. Ему казалось невероятным, чтобы человек, у которого, как он сам сознался, не было ни гроша, отказался в пользу другого от довольно ценного осла, – ведь он и не подозревал, что владелец осла был не кто иной, как шутник горный дух, благодаря которому и случилось все несчастье и весь убыток.

Вскоре оба путника добрались до мельницы, у дверей которой стоял мельник и радовался при виде подъезжающих гостей. Он одобрительно взглянул и на статного, по-видимому, хорошо откормленного ослика; такими на вид, сильными да гладкими, отнюдь не были ослы на его мельнице.

Гости велели подать себе хлеба, колбасы, пива; слово за слово, и торговец рассказал о своем горе – мельник так и покатился со смеху, надрывая себе животик и держась за свои толстые бока. Это бесило торговца, и его спутник не раз делал ему знаки, чтобы он оставался спокойным.

Когда мельник нахохотался вдосталь, послышалось вдруг ржание и крик осла, которого привязали снаружи у дверей; мельник тотчас перевел разговор на него:

– Право, славный у вас осел! Сколько лет?

– Четыре.

– Что стоит?

– Не продажный.

– Жаль, мне бы он пригодился! На прошлой неделе у меня околел один осел.

– Закормили, господин мельник, – съязвил гость.

– Ого, вот уж наоборот, – проговорился мельник.

– Вот как? Жаль было бы тогда моего осла, если бы он попал к вам в руки. Мой осел привык есть хорошо.