Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– Я – зритель! – возмутился прыщавый. – Я не урод. У меня просто кожа неважная.

– А вон та женщина в дурацком костюме? – продолжала зрительница. – Или вон тот тип с одной бровью?

– Я – подружка Графа Олафа, – сообщила Эсме, – и костюм у меня модный, а не дурацкий.

– А мне наплевать, кто тут урод, а кто нет, – выкрикнули в толпе. – Главное, увидеть, как львы будут кого-нибудь пожирать.

– Скоро увидите, – пообещал Граф Олаф. – Сейчас мы проведем отбор. Имена всех уродов написаны на бумажках и опущены в ящик, который держат эти две очаровательные дамы.

Две женщины с напудренными лицами подняли кверху ящичек и сделали реверанс.

Эсме бросила на них хмурый взгляд.

– Я не считаю их очаровательными, – заявила она, но из-за громких одобрительных криков толпы ее почти никто не расслышал.

– Сейчас я засуну туда руку, – продолжал Граф Олаф, – вытащу одну бумажку и прочту имя урода вслух. Затем названный урод пройдет по деревянной доске и спрыгнет в яму, а мы все будем наблюдать, как львы его пожирают.

– Или ее, – добавила Эсме. Она поглядела на Мадам Лулу, потом на Бодлеров, а потом на их сотоварищей. Затем она на минуту отложила зонтик, подняла кверху ладони и сделала едва заметное движение, как бы толкая что-то. Этим она хотела напомнить о своем плане.

– Или ее, – повторил Граф Олаф, с любопытством поглядев на Эсме. – Так, есть вопросы или можно начинать?

– Почему именно вы достаете бумажку с именем? – поинтересовался прыщавый мужчина.

– Потому что идея всего представления принадлежит мне, – ответил Граф Олаф.

– У меня вопрос, – сказала женщина с пестрыми волосами. – А это законно?

– Да не порти ты удовольствия, – остановил ее муж. – Ты же хотела сюда прийти и посмотреть, как львы будут есть людей, вот я и взял тебя с собой. Коли собираешься задавать всякие умные вопросы, лучше иди и жди меня в машине.

– Пожалуйста, продолжайте, ваше сиятельство, – проговорила репортерша из «Дейли пунктилио».

– И продолжаю, – отозвался Граф Олаф и еще раз хлестнул львов, прежде чем запустить руку в деревянный ящик. Взглянув с жестокой улыбкой на детей и их коллег, он долго шарил в ящике, пока наконец не вытащил записку, сложенную в несколько раз. Зрители подались вперед, чтобы лучше видеть, а Бодлеры вытянули шеи, чтобы смотреть поверх голов взрослых. Однако Граф Олаф не сразу развернул бумажку. Вместо того он поднял ее как можно выше и одарил публику широкой улыбкой. – Я буду разворачивать бумажки очень медленно, – объявил он, – чтобы продлить напряженное ожидание.

– Как мудро! – восхитилась репортерша, в возбуждении громко щелкая жвачкой. – Так и вижу заголовок: «Граф Олаф усиливает остроту ожидания».

– Я научился овладевать вниманием зрителей за долгое время моей знаменитой актерской карьеры. – Граф Олаф улыбнулся репортерше, все еще держа кверху записку. – Не забудьте написать об этом.

– Непременно, – задыхаясь, пообещала она и поднесла микрофон к его губам.

– Леди и джентльмены, – вскричал Граф Олаф, – я разворачиваю первую складку!

– Ух ты! – закричало несколько голосов. – Первая складка! Урра!

– Остается пять складок, – объявил Олаф. – Еще пять – и мы узнаем, которого урода бросят львам!

– Я так волнуюсь! – воскликнул мужчина с крашеными волосами. – Сейчас я упаду в обморок!

– Смотри не упади в яму, – отозвалась жена.

– Я разворачиваю вторую складку! – объявил Граф Олаф. – Остается всего четыре!

Львы нетерпеливо зарычали, как будто им надоела эта возня с бумажками, но толпа приветствовала усиление напряжения и, не обращая внимания на зверей, не спускала глаз с Графа Олафа, который рассылал вокруг улыбки и воздушные поцелуи.

Бодлеры перестали смотреть через головы зрителей на Олафа, который проделывал свои трюки, что означает здесь «усиливал напряженное ожидание, медленно развертывая записку, на которой было написано имя того, кому предстояло спрыгнуть в яму со львами». Они воспользовались тем, что никто на них не смотрит, и подошли друг к другу как можно ближе, чтобы никто не подслушал их разговоров.

– Как ты думаешь – могли бы мы прокрасться на другую сторону ямы, где тележки? – спросил Клаус.

– Думаю, тут слишком много народу, – ответила Вайолет. – А вот нельзя ли сделать так, чтобы львы никого не загрызли?

– Нет, уж очень они голодные. – Клаус, прищурившись, заглянул в яму на рычащих животных. – Я прочел книгу про крупных хищников из семейства кошачьих, там говорилось, что если они проголодались, то съедят кого угодно.