Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– А зачем людям хочется смотреть на врожденное уродство? – проговорила Вайолет. – По-моему, это жестоко.

– Это и было жестоко, – ответил Клаус. – В мистера Меррика часто чем-нибудь кидали и всячески его обзывали. Боюсь, Шатер уродов не очень приятный сорт развлечения.

– Казалось бы, кто-то должен положить этому конец, – сказала Вайолет. – Но и Графу Олафу тоже следовало бы положить конец, однако никто этого не делает.

– Радев. – Солнышко пугливо оглянулась. Под словом «радев» она разумела «Скоро покончат с нами , если мы поскорее не переоденемся».

Старшие мрачно кивнули в ответ.

– Вот нарядная рубашка, – сказал Клаус. – Вся в оборках и бантиках. А вот огромные штаны с меховыми манжетами.

– А мы сможем влезть в них вдвоем? – спросила Вайолет.

– Вдвоем? – удивился Клаус. – Да, наверное, сможем, если не снимать своей одежды, чтобы олафовская сидела плотнее. Каждый будет стоять на одной ноге, а другую спрячет внутрь штанины. На ходу придется прислоняться друг к другу, но, может, и получится.

– И с рубашкой поступим так же, – подхватила Вайолет. – По одной руке просунем в рукав, а другую прижмем под рубахой к себе.

– Но голову-то нам не спрятать, – напомнил Клаус, – и если у нас будут торчать обе головы, мы будем выглядеть как…

– …двухголовый человек, – закончила Вайолет, – а двухголовый человек – именно то, что требуется для Шатра уродов.

– Отличная мысль, – одобрил Клаус. – Двухголового человека никто не высматривает. Но тогда нам и лица нужно изменить.

– Для этого у нас есть гримировальный набор, – ответила Вайолет. – Мама, когда она играла в той пьесе про убийцу, научила меня наводить поддельные шрамы.

– А вот банка с тальком, – сказал Клаус. – Мы можем напудрить себе волосы.

– Как ты думаешь, заметит Граф Олаф, что это вещи из его багажника? – сказала Вайолет.

– Сомневаюсь, – ответил Клаус. – Там такой беспорядок. Некоторыми костюмами он, видно, давно не пользовался. Думаю, если взять все, что нужно для двухголового человека, Олаф и не хватится.

– Бериу? – поинтересовалась Солнышко. Она хотела сказать «А как насчет меня?».

– Да, все эти костюмы сшиты на взрослых, – заметила Вайолет, – но что-нибудь тебе подберем. Может, ты поместишься в башмаке, получится голова на одной ноге. Вполне уродливо.

– Челиш, – отозвалась Солнышко, желая сказать приблизительно «В башмак я уже не помещусь».

– Верно, – согласился Клаус, – прошло то время, когда ты была величиной с башмак, ты за последнее время подросла. – Он засунул руку в глубину багажника и вытащил что-то косматое, похожее на енота. – Может, вот это подойдет. По-моему, это фальшивая борода, которую носил Олаф, когда притворялся Стефано. Борода длинная, получится короткая маскарадная одежда.

– Давайте все примерим и выясним, что получится, – предложила Вайолет, – и побыстрее.

Бодлеры устроили быструю примерку и всего за несколько минут выяснили, насколько легко превратить себя совсем в других существ. Вайолет, Клаус и Солнышко, конечно, обладали некоторым опытом по части переодеваний: Клаус и Солнышко использовали медицинские халаты, когда находились в больнице и пытались спасти Вайолет, и даже Солнышко помнила, как они все трое наряжались в разные костюмы для собственного развлечения, когда жили с родителями в своем большом особняке. Однако на сей раз Бодлеры чувствовали себя прямо-таки Графом Олафом и членами его труппы, когда быстро и бесшумно уничтожали черты своей индивидуальности. Вайолет, порывшись в гримировальном сундучке, нашла несколько карандашей, которыми обычно делают брови более выразительными, и хотя нарисовать шрамы на лице Клауса было операцией простой и безболезненной, старшей сестре показалось, что она нарушает обещание, давным-давно данное родителям, – всегда заботиться о младших брате и сестре и уберегать их от бед. Клаус помог Солнышку завернуться в фальшивую бороду Олафа, но, когда увидел выглядывавшие из спутанных косм глаз и кончики зубов, ему показалось, будто он скормил свою сестричку какому-то голодному зверьку. А когда Солнышко принялась помогать своим старшим застегнуть нарядную рубашку и присыпать тальком волосы, чтобы они выглядели седыми, ей показалось, будто Клаус и Вайолет утонули в олафовской одежде. Трое Бодлеров внимательно вгляделись друг в друга, и им почудилось, будто Бодлеров теперь нет, а есть только двое незнакомцев – один с двумя головами, а другой с головой, покрытой мехом, – и они очень одиноки, одни, совсем одни.