Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– Н-но! – кричала Эсме из санок. Этим криком подбадривают вьючных лошадей, но восхождение он ничуть не облегчал.

– Хорошо бы она замолчала, – прошептала под маской Вайолет.

Она постучала по склону канделябром, и кусочек льда откололся и упал на пепелище штаба. Вайолет поглядела ему вслед и вздохнула. Ей никогда не увидеть штаб Г. П. В. во всем его великолепии. И никому из Бодлеров это не удастся. Вайолет никогда не узнает, как приятно было готовить в кухне обед, глядя на два рукава Порченого потока и болтая с прочими волонтерами. Клаус никогда не узнает, как приятно было отдохнуть в тишине и покое библиотеки и изучать тайны Г. П. В., устроившись в удобном кресле и положив ноги на пуфик с такой же обивкой. Солнышку никогда не удастся включить проектор в кинозале, попрактиковаться в искусстве ношения фальшивых усов в учебном центре маскировки или посидеть в гостиной за чаем, лакомясь миндальным печеньем по рецепту моей бабушки. Вайолет не придется ставить химические опыты ни в одной из шести лабораторий, Клаусу – упражняться на брусьях в гимнастическом зале, а Солнышку – готовить для тренеров по плаванию десерты со жженым сахаром. И никому из Бодлеров не доведется познакомиться с лучшими и самыми любимыми волонтерами – ни с инструктором-механиком С. М. Корнблатом, ни с доктором Айзеком Ануистлом, ни с тем храбрым волонтером, который выбросил сахарницу из кухонного окна, чтобы она не погибла в огне, и смотрел, как она уплывает по рукаву Порченого потока. Ничего подобного Бодлерам не суждено увидеть, как мне не суждено ни увидеть снова мою обожаемую Беатрис, ни достать из холодильника корнишон, который я там оставил, и поместить его на должное место в зашифрованный сэндвич. Разумеется, Вайолет не знала, сколько всего ей не доведется изведать, однако, глядя вниз на обширное пепелище штаба, она не могла избавиться от чувства, что все путешествие в Мертвые горы оказалось столь же бессмысленным, сколь бессмысленным было стремление наверх маленького паукообразного, песня о котором ей никогда не нравилась.

– Н-но! – снова закричала Эсме, ехидно хихикая.

– Эсме, пожалуйста, перестаньте, – попросила Вайолет, нетерпеливо обернувшись. – Ваше дурацкое «н-но» только мешает нам лезть.

– Если мы будем лезть помедленнее, это может оказаться нам на руку, – прошептал сестре Клаус. – Чем больше времени отнимет у нас восхождение, тем лучше мы сможем обдумать, что сказать Графу Олафу.

– Можно сказать ему, что он окружен, – предложил Куигли, – или что все волонтеры на свете готовы арестовать его, если он не отпустит Солнышко.

Вайолет покачала маской.

– Он нам не поверит, – сказала она, вонзая кошку-вилку в лед. – Ведь с вершины Коварной горы ему видно все и вся. Он сразу поймет, что, кроме нас, тут нет волонтеров.

– Но что-то мы наверняка можем сделать! – воскликнул Клаус. – Неужели мы затеяли это путешествие зря?

– Конечно не зря! – ответил Куигли. – Мы нашли друг друга и разгадали некоторые тайны, которые не давали нам покоя.

– Но хватит ли этого, чтобы одолеть всех негодяев на вершине? – проговорила Вайолет.

Вопрос Вайолет был не из простых, и ни Клаус, ни Куигли не знали ответа на него, поэтому, вместо того чтобы строить предположения – что здесь означает «продолжать тратить силы на его обсуждение», – они решили удвоить усилия, что здесь означает «в молчании продолжить трудное восхождение до самого источника Порченого потока». Выбравшись на плоскую вершину, они сели на краю и стали изо всех сил тянуть за кожаные ремни. Втащить Эсме Скволор и сани по склону и выволочь их на Коварную гору было так трудно, что дети не замечали, кто стоит рядом, пока не услышали прямо за спиной знакомый скрипучий голос.

– Кто это сюда лезет? – свирепо спросил Граф Олаф.

Дети, едва дыша после восхождения, обернулись и увидели злодея – он стоял возле своего длинного черного автомобиля в компании двоих жутких сотоварищей и подозрительно глядел на волонтеров в масках.

– Мы думали, что вы придете сюда по тайной тропе, а не станете карабкаться по склону, – сказал мужчина с бородой, но без волос.

– Нет-нет-нет! – быстро ответила Эсме. – Это не те, кого мы ждем. Это волонтеры, которых я встретила в штабе.

– Волонтеры? – удивилась женщина с волосами, но без бороды, но голос у нее был не такой низкий, как обычно.

Негодяи глядели на детей, нахмурившись так же растерянно, как и Эсме, словно не знали, глумиться над ними или бояться их, а крюкастый, две женщины с напудренными лицами и три бывших артиста карнавала сбежались поглядеть, почему их негодяйский начальник вдруг замолчал. Хотя Бодлеры очень устали, они быстро отвязали от поясов кожаные ремни и вместе с Куигли обернулись к врагам. Разумеется, сиротам было очень страшно, но оказалось, что если лица скрыты под масками, можно беспрепятственно высказать свою точку зрения, то есть обратиться к Графу Олафу и его сотоварищам так, словно сиротам вовсе не страшно.