Уильям Джойс - Пасхальный Кролик, или Путешествие к центру Земли

Битва была окончена.

В подземелье установилась странная неожиданная тишина, в которой стояли герои битвы у центра Земли. Пожалуй, это была самая необычная армия во Вселенной: светящийся мальчик, маленькая девочка, разбойник, старый маг, металлический джинн, гигантский кролик и армия яичных солдат. Дети бросились в объятия своих спасителей. Ник улыбнулся, когда увидел, что Уильям-самый младший бежит к нему. Он упал на одно колено и подхватил мальчика на руки, из раны разбойника сочилась кровь. Кэтрин и Омбрик подхватили Северянина.

– Глубокая рана, приятель? – ласково спросил маг разбойника, но тот не ответил, слабея. Друзья заботливо положили его на каменный пол. Лицо стало белым точно мел, глаза закрылись. Даже магический меч, лежащий у его ног, потух, отбрасывая лишь слабые отблески. Девочка взяла Северянина за руку и заплакала.

В Сантофф Клауссене стоял яркий солнечный денек. Лучи солнца искрились на изумрудной растительности зачарованного леса. Дети с громкими воплями носились под деревьями, играя в недавно придуманную игру – «Битва у центра Земли». Массивные стволы деревьев напоминали свинцовые колонны в подземельях Буки. Уияльям-самый младший изображал Омбрика, Фог был джинном, Петтер – Лучиком. Медведю досталась ответственная роль – Буки. Признаться, мишка справлялся с ней отлично – он был таким же гигантским и временами свирепым. К тому же его практически невозможно было ранить, заигравшись.

Белочки изображали детей – им сшили крошечную одежду, напоминавшую ту, в которой ребята оказались в центре Земли. Птички играли Страшилок, а несколько яичных воинов (подарок Банниманда), конечно же, сами себя.

Уильям-самый младший всегда мечтал быть таким, как Северянин. Мальчик сильно привязался к разбойнику, и именно его Ник обнимал, перед тем как лишиться чувств. Петер позвал Кэтрин присоединиться к ним и сыграть саму себя, но девочка проигнорировала его просьбы. Она была участницей битвы, поэтому не было нужды снова мысленно возвращаться в те страшные моменты. Нимало не расстроившись отказом девочки, Петер пригласил на эту роль свою сестру Сашу, которая с энтузиазмом согласилась.

Кэтрин построила высоко в ветвях Корневища маленький довольно хлипкий домик, где могла при желании уединиться, и такое желание приходило к девочке все чаще. В домике она вспоминала все, что с ними произошло, и записывала. Иногда даже сочиняла коротенькие стихотворения. Еще она думала о Нике. Во время битвы одно из яиц Банниманда упало с высоты роста Буки, девочка решила, что оно непременно разобьется, но его спасли прочные доспехи. Вот если бы Северянин был таким же неуязвимым, как солдаты Кролика!

Сегодня Кэтрин сочиняла стихотворение про неуязвимое яйцо и даже зарисовала момент падения. Иногда девочка писала про то, чего вовсе не случалось, обращая внимание на собственные чувства и переживания. Ей были нужны эти рассказы, в них она изливала душу, по-новому переосмысляя произошедшие в последнее время удивительные, а порой и трагические события.

Но по-настоящему Кэтрин никогда не была одна в своем домике. Кайлаш прилетала к ней и мирно дремала, согревая девочку густым оперением и положив голову ей на плечо.

И кое-кто еще составлял Кэтрин компанию – мистер Кверти… ну, или по крайней мере… тот, в кого он превратился. Когда Лучик сказал гусенице съесть библиотеку Омбрика, чтобы спасти бесценные манускрипты (да-да, это была гениальная идея Лучика), и мистер Кверти его послушался, произошло нечто совершенно невообразимое. Магия, содержащаяся на сотнях тысяч страниц книг, так подействовала на насекомое, что внутри своего кокона он превратился… нет, не в бабочку, а в ожившую книгу! У него появились крылья, сделанные из бумаги! И страницы! Пустые страницы, на которых и писала Кэтрин свои рассказы!

До нее долетали смех и веселые крики детей, резвившихся внизу, – разыгрывали сцену битвы у центра Земли уже в который раз. И сюжет снова и снова претерпевал изменения: то Кролик приходил на выручку слишком поздно, то медведь, изображающий Буку, убегал рано, или белки решали принять участие в сражении и покидали свои «клетки» раньше времени. Но единственным постоянным эпизодом их импровизированных сценок был момент, когда Ник Северянин лишался чувств. Видимо, дети посчитали, что финал битвы не должен быть изменен.